– Выходите с Грандом с вашей стороны к «каменному Пальцу». Позиция в «полтиннике»... Если будут гулять «хозяева», не трогать! Превратиться в камни! До моей команды – только наблюдение!
– На связи! – раздался в наушнике голос лейтенанта.
– Нужен один «язык».
– Всем! Станции только на приеме! Полное радиомолчание! Максимальная маскировка! Ждем, пока «хозяева» сменятся! И ждем темноты! Конец связи!
Гром смотрел на Андрея с немым восхищением. Нет! Он, конечно же, тоже был не лыком шит, и послужил немало, и опыта боевого у него на десятерых наберется, и знаний, но... Принять решение и распределить роли для полутора десятков человек, поставить каждому задачу, да так, чтобы он ее понял до последней запятой, и все это сделать за считаные секунды, в лет, что называется, «прочувствовав» и оценив ситуацию, Павел не умел – на это у него уходили минуты. Тоже не много, но в бою это может иметь решающее значение...
Мгновения, мгновения, мгновения...
Решать мгновенно Гром умел только за себя одного.
А «боевая машина Филин» уже на полную мощность запустила в работу свой «бортовой компьютер» и теперь выдавала «пользователю» решения поставленной задачи:
– Работать, прапор, будем так!.. Вяжем первого, побежавшего посрать на морозе. Твоя задача – по-быстрому выяснить, где находятся остальные пятеро, как сидят, где лежат, каким хреном занимаются... На это у тебя будет ровно три минуты, не больше...
– Ясно.
– В нору заходим с трех дыр... Вот там-то и надо будет прихватить основного «языка» – это уже моя забота. Остальных зачищаем в ноль, чтобы без сюрпризов!.. Все ясно?
– Без вопросов...
...8 декабря, 20.15 РМ...
Смена «духовского» караула на НП произошла, как они и ожидали, в 15.20. А в 4 часа семеро талибов начали спускаться по склону, пустившись в обратный путь к крепости Тора-Бора. Не терпелось им, видать, вернуться, неуютно им было здесь... Все шло по давно заведенному графику, что немало смущало Кондора.
«...Не понимаю! Усама... Он же такой опытный командир! Продержался в Афгане с 84-го по 87-й во главе этих своих „Аистов“ и на месте не сидел, а воевал, хоть за ним и охотились все, кому не лень!.. Столько лет конспирируется так, что никто его найти не может! Даже сейчас только предполагают, что он здесь, но не знают наверняка! И систему охраны не сменил! И не то чтобы систему, а даже день и время! А ведь четырнадцать лет прошло! Не понимаю! Ну, не идиот же он, в конце концов, с прокуренными анашой мозгами! Был бы он таким, никогда не стал бы миллиардером и руководителем этой, бля, „Аль-Каиды“, мать ее!.. – Андрей лежал без движения, и в самом деле похожий на заснеженный валун, каких здесь было много, и думал, „морщил мозг“, пытаясь понять, что же ему не нравится. – Нет! Что-то во всем этом не так! Неправильно что-то! Только вот что?..»
Он посмотрел на лежавшего рядом с ним Грома, на то, как раз за разом у него сходились брови на переносице, и понял, что Павла мучают те же мысли.
«...Да! Что-то не так!.. Вон и прапорщик „мозги морщит“! Не нравится и ему что-то... Только вот что это? Понять бы, да побыстрее... А то воткнут ятаганище в спину, и только тогда догадаешься, что полный мудак!»
– Пш-пш-пш! – прохрипел наушник.
Андрей напрягся всем телом и каким-то звериным чутьем ощутил, что то же самое сделал и Павел. Они пока еще ничего и никого не видели, но кто-то, то ли Джагглер, то ли Гранд уже увидели выползшего из пещеры на свежий воздух засранца и подали знак «Внимание!»...
Теперь все зависело от Случая... Или от привычек «духа» – бегать «до ветру» направо или налево... От этого зависело, какой из двух пар разведчиков, засевших на площадке, придется «пеленать» бородача-талиба.
И... он пошел направо... В сторону Кондора и Грома...
Афганец отошел от «каменного пальца» всего-то метров двадцать – холодно по морозу бегать, неуютно! Он приподнял на уровень пояса свисавшую до колен национальную рубашку, поковырялся немного с завязочками широких шаровар и... заголив зад, присел на корточки.
Разведчики находились от часового метрах в семи, за большим валуном... Андрей взглянул мельком на часы:
«...20.15... Как по заказу!.. Будем брать!..»
Он медленно повернул голову и посмотрел на Павла.
Гром уже успел достать свой нож и приготовился к броску, но капитан его остановил одним жестом «Мой!».
Нет, капитан не «жадничал славой», тут был абсолютно рациональный расчет профессионала. И если бы они сейчас поменялись местами за этим валуном, то «духа» брал бы Гром. Все было просто и объяснимо – они оба были «правшами». Для людей с их опытом и навыками это, конечно, имело мало значения, если бы... Если бы стояла задача валить «духа» наглухо. Просто снять часового! Тогда и тот и другой, как это бывало не раз, метали свои ножи той рукой, которой было удобнее, и они достигали цели. Но сейчас... Сейчас нужно было сработать гораздо тоньше... Эх! Если бы этот ленивый засранец прошел бы еще парочку шагов, тогда и проблемы никакой не было бы! А так...
Пробежать семь метров так, чтобы талиб не закричал, не удастся! Значит, его надо было вырубать издалека. Хоть камнем в лоб, но наверняка!.. Павел сидел слева, и его правая рука была прикрыта валуном. Не «левша», хоть и тренированный, как Гром, метнуть левой рукой с такой ювелирной точностью что-либо просто не в состоянии, именно потому, что не «левша»! Павлу пришлось бы «освобождать» свою правую руку, полностью высунувшись из-за камня. И где опять же гарантия, что «дух» не успеет крикнуть? А вот рука Андрея, его правая, «рабочая» рука, была свободна, не перекрыта каменной глыбой то бишь.
Капитан медленно вынул свой тяжелый боевой нож из ножен и, одним движением перехватив его за лезвие, приготовился к броску.
– Пф-фы-ы-р-ры-у-у!!! – раздался характерный звук с той стороны, где присел часовой. – Пр-р, пр-р, пр-у-у-у!!!
«...Ну и дует же тебя, бородатый! Че ж ты такое сожрал-то, бля?! Еще разок так пернешь и еще, не дай бог, улетишь на хрен, как ракета в свою крепость! А мы без „языка“ останемся! „Стингер“, бля, фасолевый!..»
Кондор высунул из-за камня плечо и пол-лица и с силой метнул нож.
– Фр-р, фр-р, фр-р! – пропело лезвие в воздухе.
– Т-тух-х! – глухо ударила тяжелая рукоятка в лоб «духа».
– Ы-нц! – громко щелкнула его челюсть.
Афганец, закатив глаза под лоб, стал медленно заваливаться назад, прямо в свою же, свежесооруженную кучу.
