это не предвещает ничего хорошего. Судья подзывает двух капитанов, они выходят в центр поля. Прежде чем подбросить монету, судья предлагает выбрать:
– Орёл или решка?
Выпадает решка, которую выбрал Лорис. Начальный удар выполнит «Академия». Капитаны пожимают друг другу руки.
Лорис улыбается:
– Ням-ням, обожаем лук!..
Томми сохраняет серьёзность:
– Будьте осторожны. От лука плачут.
Звучит свисток. Матч начинается.
Шампиньон смотрит на часы: с начала тайма не прошло и минуты, а «Луковкам» уже забили гол.
– Для закуски неплохо… – шепчет повар коту Котелку, спящему на скамейке рядом с Киром.
Шпилька не сразу поднимается на ноги. Он очень расстроился, что не сумел поймать мяч.
– Ничего страшного. Это только начало. Смелее! – подбадривает его Аугусто, пристроившийся позади него, за воротами, чтобы по ходу дела поддерживать его советами.
Болельщики «Академии» аплодируют.
Томмазо забирает мяч из сетки ворот и, возвращая его в центр поля, говорит своей команде:
– Ещё ничего не случилось. Выше нос, игра только начинается!
Данте должен решить, куда отдать мяч, – вправо или влево, но ни до Бекана, ни до Жуана не докинуть – мешают защитники.
«Может, лучше пусть Томми пробьёт из центра, – думает он, – и ударит точно по воротам, как я, когда бил по кастрюле».
Но матч – это не тренировка. Раздумывать некогда. Данте чувствует, как ноги у него тяжелеют, словно наливаясь свинцом. Но это не свинец, это переполняющие его эмоции: это первая настоящая игра в его жизни, в настоящей команде, с настоящим судьей, перед настоящими зрителями.
Накрапывает дождик, кап, кап-кап, постепенно перерастая в грозу, и это очень похоже на сегодняшний матч: сначала один гол, потом второй, третий, и к концу первого тайма счёт становится 5:0. Град голов в ворота бедного Шпильки.
Конечно, Томми знал, что «Академия» намного сильнее, но не ожидал такого разгрома. За весь первый тайм он не сделал ни одного удара по воротам. Его попытки перехватить мяч ни к чему не приводили: он то и дело возвращался на линию обороны, чтобы помочь товарищам по команде, но сделать ничего не мог.
Данте, и без того слишком взволнованный, противостоял более сильному и опытному десятому номеру команды-соперника. А без передач Данте ни Бекан, ни Жуан не могли проявить себя в скоростной атаке.
Шпилька тоже был весь на нервах. Пропустив два первых гола, он растерялся. Четвёртый гол забил ему Дуччо, пробивая штрафной. Мяч пролетел у Шпильки между ног, и по трибунам прокатился смех.
Аугусто, стоя позади него, напоминал: «Колено! Ты не встал коленом на землю, когда ловил мяч!»
Вратарю хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
Только близняшки сражались по полной. В первом тайме им не было равных. Они не смогли предотвратить эти пять голов, но без их стараний соперники послали бы им в ворота ещё три, а то и четыре мяча.
Лара и Сара отбивали мячи головой и ногами, всегда опережая Лориса, которому так и не удалось забить ни одного гола.
В какой-то момент синьора София даже сказала маме Томми:
– Похоже, придётся одолжить мужу ещё пару своих балерин…
Мама улыбнулась, хотя на душе у неё было тревожно. Она понимала, что чувствует её сын. Знала, что он ужасно расстраивается.
«Шпилька и Данте ни в чём не виноваты, – думает Томми, плетясь в раздевалку. – Это только моя вина: я слишком рано бросил вызов такому сильному сопернику, и моим друзьям приходится переживать этот позор. Я во всём виноват. Какой же я дурак!»
Он идёт, низко опустив голову. Ему не хватает смелости поднять глаза на трибуны. Что он будет делать, увидев улыбку Эгле?
Не даёт ему покоя и вина перед бразильцами, которые угощали его холодным лимонадом в парке Форланини, приветствовали его как старого друга, пели и болели за них весь первый тайм. Знай они, чем всё закончится, наверное, не пустили бы Жуана играть в такой слабой команде… На Томми навалилось такое чувство вины, что он даже пропускает мимо ушей шуточки своих бывших товарищей по «Академии». Так ему и надо. Он это заслужил.
– А вы выпускайте во втором тайме ваш скелет, – ехидничает Лорис. – Даже он не такой дохлый, как вы…
– Да он, наверное, умер со смеху ещё в первом тайме, – ухмыляется Дуччо, – когда увидел четвёртый гол…
Удрать бы отсюда, думает Томмазо, сбежать в парк Форланини и там кормить рыбок в озере… В этот момент ему впервые приходит в голову, что, наверное, не стоило уходить из «Академии» и собирать новую команду.
Отец Лориса поддевает Шампиньона:
– Если хотите, можем на этом и закончить. Спишем всё на грозу и прервём матч, и вам не придётся позориться ещё больше…
На что повар с улыбкой отвечает:
– Не волнуйтесь. На кухне мои коронные блюда – вторые. Вот увидите, во втором тайме вас ждёт приятный сюрприз.
Гастон Шампиньон, посвистывая, входит в раздевалку с Котелком на руках. Ребята сидят на скамейках, повесив головы.
– А почему такие грустные лица? – спрашивает он.
– Синьор, нам забили пять голов, – отвечает Сара.
– Да, танцевать на пуантах гораздо приятнее, – печально добавляет Лара.
– Вот! – восклицает повар. – Это и есть ваша единственная ошибка в первом тайме – вы не получали удовольствия от игры. Вы тряслись от страха, чтобы соперник не пробил по воротам, думали только о результате. Это ошибка! Серьёзная ошибка! Мы здесь исключительно ради собственного удовольствия. И можем получить его именно сегодня. Вы слышите, какой дождь? Во втором тайме всё поле будет в лужах – это же фантастика! Что может быть веселее, чем барахтаться в лужах. Бекан, что бы ты выбрал – вываляться в грязи или мыть стёкла машин?
Бекан улыбается.
– Шпилька, ты когда-нибудь видел бои в грязи? – спрашивает Шампиньон.
– Это настоящее зрелище, – еле слышно отвечает Шпилька.
– Тогда почему ты почти не нырял? Стоял на воротах такой серьёзный и почему-то совсем забыл, что ты рестлер. – Повар показывает ему мяч: – Вот он, соперник, который пять раз уложил тебя на обе лопатки. И ты это ему позволил? Ты забыл, как справлялся с ним на заднем дворе возле ресторана? Ты только посмотри на его довольную ухмылку! А ты на него даже ни разу не крикнул.
Шампиньон вытирает мяч о свой спортивный костюм, стряхивает с него грязь, достаёт из кармана чёрный фломастер и рисует на мяче один глаз, повязку, скрывающую второй глаз, нос и улыбающийся рот.
– Видишь, как он насмехается над тобой? И во втором тайме ему это снова сойдёт с рук? – спрашивает повар и бросает мяч Шпильке.
Поймав его, вратарь подносит «пирата» к лицу. И смотрит на него без тени иронии, как на живого противника на ринге.
– Клянусь, Пират, ты больше никогда не коснёшься моей сетки, даже если капитан Крюк выстрелит тобой из пушки! – восклицает он.
– Вот! Таким я и хочу тебя видеть, Шпилька! – аплодирует тренер. – Если тебе забьют ещё несколько
