наших увлечений, своих запросов или по необходимости.
Некоторые парни у нас курили. Никто из них не стрелял бычки или окурки. Это было ниже их достоинства, ведь они неплохо «зарабатывали» и у них всегда были деньги на сигареты. Дешевые отечественные сигареты типа «Дымок», «Прима», «Верховина» стоили около 12–14 коп. По сути, это была махорка. Эти сигареты очень воняли, их надо было хорошо чем-то заедать, запивать, чтобы перебить запах и не попасться дома. В солдатском кафе, в воинской части, — и больше нигде в городе — продавались болгарские сигареты «Шипка». Они считались мягкими, были не такие вонючие и лучше подходили нашим курильщикам для их первого опыта. Сигареты им покупали солдаты, как бы для родителей. Цена пачки была примерно 18 коп. Ребята давали им 20 коп. и от всех щедрот говорили, что сдачи не надо. Наши «старейшины» часто стреляли «Шипку» у нашей мелюзги. Ведь если перед барышнями вытащить из портсигара болгарские сигареты и закурить, то их шансы могли увеличиться вдвое. Я никогда не понимал смысл курения. Вместо свежего воздуха надо было дышать дымом, потом от тебя воняет, и с этим надо было прятаться, никакого удовольствия от вкуса, никакого видимого кайфа, который испытывали и демонстрировали всем пьяницы. Потом, говорят, привыкаешь и трудно избавиться от курения. Масса неудобств из-за постоянного поиска сигарет и мучения при их отсутствии. Оправданием нашим курильщикам могло служить только то, что, подражая взрослым, они и сами казались себе взрослыми, самостоятельными, нарушителями определенных табу. За свое право пускать дым кольцами они готовы были пострадать от взрослых и родителей. Для меня это была полная чушь. Как-то мне предложили самому попробовать и дали сигарету. Я набирал дым в рот и выпускал его. Мне объяснили, что я неправильно курю, что надо курить взатяжку. Для этого надо вставить сигарету в рот и вдохнуть полной грудью. Я засосал полные легкие дыма, у меня даже закружилась голова. А потом начался дикий продолжительный кашель, от которого я сорвал горло, появились позывы к рвоте. Потом у меня еще долго болело горло, а при запахе сигаретного дыма меня тошнило. Я оказался прав: никакого удовольствия, одни неприятные ощущения. С тех пор я больше никогда в жизни не брал сигареты в руки.
Мы пробовали и пить вино. Мне было тогда лет 11. На майские праздники у всех всегда было хорошее и праздничное настроение. После демонстрации своей солидарности со всеми трудящимися мира большинство наших трудящихся мужчин шли в магазин, покупали вино и подтверждали свою солидарность распитием алкоголя. Старались не отставать от взрослых и мы. Скинувшись на пятерых, мы дали алкашу 2 рубля на покупку пол-литровой бутылки портвейна, как обычно, без сдачи. Он с радостью исполнил нашу просьбу. Мы, спрятав бутылку, укрылись в парке и приступили к празднованию. Отпив по глотку из горла, мы все определили, что напиток невкусный, горький и противный. До этого мы пили из бутылки только лимонад, крюшон или другие сладкие и вкусные напитки. Попробовали еще по одному глотку и все удивились, как вообще можно пить такую гадость. Осталось полбутылки и, чтобы не пропадать добру, один наш парень все допил. Через некоторое время у меня, как и у остальных, зашумело в голове. Вот оно, то, чего ждали: мы опьянели. Началась демонстрация друг другу своего состояния. Мы ходили и шатались, изображая пьяных, говорили, заикаясь, и нам было очень весело. Только парень, который допил вино, сидел бледный и невеселый. Скоро он начал рвать, да так, что, мы думали, его внутренности окажутся снаружи. Потом он упал на землю без признаков жизни. Мы так испугались, что все мигом протрезвели и стали думать, как его спасать. Схватили за руки-ноги и стали тащить его домой. С трудом просунули это тело через дыру в заборе, понесли по нашей улице. Вот была картина для посторонних! Сердобольные прохожие спрашивали: «Что с мальчиком? Может, вызвать скорую помощь?» Уже поднося тело к дому, мы заметили, что за нами спокойно идет его отец, и все остановились.
— Несите дальше. Что стали? — скомандовал отец, очевидно, издалека понял суть происходящего. Уже в доме, когда тело положили на диван, отец его как рявкнет на нас: «Вон отсюда!» Мы, как мыши, кинулись в дверь. Наш герой только через два дня появился на улице, и мы думали, что его так наказали. Он сказал, что все было наоборот. Его в доме все отхаживали, с ним возились, приводили в чувство два дня и не сказали ни слова. А этим поступком он наказал себя сам. Для меня это послужило хорошим уроком. Уже в 10 классе после празднования Нового года я оказался в подобном положении и сам испытал на себе это ужасное состояние. Интерес к алкоголю у меня пропал на многие годы. И только после посещения дегустационного зала в Ялте, я понял, что употребление вина — это целая культура, но это другая история.
В нашем детстве все мальчики и девочки занимались коллекционированием. Мальчики собирали марки, этикетки от спичек, собирали старинные деньги. Девочки собирали почтовые открытки, а также открытки с фотографиями зарубежных и советских киноартистов. На все это мы тратили свои деньги. Я собирал марки. В городе был хороший филателистический магазин, где можно было купить марки и готовые пачки со спичечными этикетками. Возле этого магазина кипела своя жизнь. Тут была целая биржа коллекционеров, где можно было купить, продать, поменять марки или любой другой коллекционный предмет. От всего этого пополнялась моя коллекция марок, которую я хранил в большом кляссере. У меня были и старинные царские рубли, и старые советские деньги, и разные монеты, и разные медали. Как они мне доставались, я не помню, но все это обменивалось на марки. Еще в нашем обороте были облигации государственного займа с купюрами разного достоинства. Эти облигации в добровольном или принудительном порядке в большом количестве приобретали наши родители под обещания государства в будущем их выкупить. Родители, очевидно, в это не верили и не препятствовали нашим играм с облигациями. Правда, потом все облигации у всех куда-то исчезли.
В начале 60х годов я впервые увидел малогабаритный переносной радиоприемник, который питался от батареек. Это было чудо. Мне даже дали его подержать, и я убедился, что звук исходит именно из него. В то время радиоприемники были только сетевые, стационарные и громоздкие, требующие времени на его разогрев: они все были ламповые. С появлением переносных приемников музыка могла теперь звучать в любом месте. Приобрести такие приемники
