бесславно сгинуть в яме, а это не облегчит участи несчастного. Я отступил на шаг.
Хозяин вынырнул по грудь. Его рука медленно и неумолимо опустилась на грудь матроса и припечатала его к камню.
– Уходи, – прорычал Хозяин.
Я не стал испытывать его терпение. Несколько часов я провел в своей пещере, зажимая уши руками, но они не могли сдержать бесконечный вопль боли. Когда все стихло, настала очередь Маршалла. Молодая женщина, которую он нес, мать спасенной девочки, оказалась мертва.
Глава 11. МакАртур
Май, 1902 год.
Теплое течение сносило меня к песчаному пляжу Мангерсты, шевелиться было лень. В полумиле, ближе к берегу, темнели днища рыбачьих лодок. Я заметил большую стаю макрели и пуганул глупых рыбех. Словно морская гончая, погнал косяк прямо в сети. Знатный улов сегодня будет у рыбаков Мангерсты – подарок от Дона МакАртура, без вести пропавшего смотрителя маяка.
В этот день Белой Пятницы[7] я был беспечен и счастлив и даже ненадолго забыл, кто я есть, забыл про кровь десятков невинных людей, брошенных мною в пасть ненасытного чудовища. Мучительную гибель многих из них я видел собственными глазами. Я должен был смотреть и не показывать, как омерзительно и невыносимо мне это действо. Память об этом коркой засохшей крови стягивает душу. Я безмерно завидую Нэрну, у которого ее нет. Этот человек не стал монстром, а, напротив, вернул здесь свой истинный облик и наслаждается каждым мигом нового бытия. Могу только догадываться, чего ему стоило там, на земле, прятать от всех свою истинную сущность…
Я дрейфовал, лежа на спине, под днищами рыбацких лодок, изредка и без труда уворачиваясь от сетей. Сквозь тихий шепот волн и крики чаек, кружащих над полными рыбы лодками, пробился голос Роя, моего зятя. Я услышал, как он кричит кому-то из рыбаков, что уходит в Сторновей на шхуне Логана. Значит, Шинейд с Шоном сегодня ночью останутся одни, и я смогу еще раз увидеть внука. Сбросив беспечность, я камнем, выпущенным из пращи, полетел к своему тайнику.
Как-то раз в скалах Сгир Томейна я нашел крошечный грот и превратил его в сокровищницу. Словно сорока, падкая на блестящее, я стаскиваю туда все ценное, что нахожу на дне. Есть там и украшения с бедных женщин, закончивших свою жизнь в желудке Хозяина. Золото не имеет для охотников никакой ценности, оно валяется в песке, никому не нужное, и когда все спят, я подбираю его и уношу к себе. Уже сейчас моих сокровищ хватит не на одну долгую и безбедную жизнь. Когда Шон подрастет, я придумаю, как передать ему свое богатство.
В гроте я взял еще одну крупную золотистую жемчужину и осторожно выглянул наружу. Долго прислушивался, но море было тихим и пустым. Я выбрался из пещеры и, стелясь по дну, поплыл в сторону Мангерсты. Где-то на полпути слева появилась смутная тень. От нее пахло кровью и виной, и я сразу понял, кто это: мой спаситель и губитель, юный Томми Маршалл. Я сбавил ход, чтобы он смог меня догнать, – плавает он теперь намного медленнее: с последней охоты принес мертвую женщину.
Мы стояли полукругом перед Хозяином, задрав головы. Каждый из нас был ему по колено. Тело мертвой женщины лежало на песке, придавленное его ступней. Он неотрывно смотрел на Томми, а Томми, не мигая от ужаса, глядел в его холодные глаза.
– Ко мне! – сказал Хозяин, и Маршалл всплыл, чтобы оказаться вровень с его пастью. Он уже знал, что будет. Когда в прошлый раз добыча умерла раньше времени, Хозяин лишил его ноги.
– Руку! Правую, – сказал Хозяин, и Маршалл послушался. Он неуклюже заработал оставшейся ногой, подплывая ближе.
Мы смотрели, не отрываясь, как усыпанная бритвенно-острыми зубами пасть сомкнулась на запястье Томми, как он задергался, замычал от адской боли. Хозяин шевельнул челюстями, перетирая кости, и вода у его головы потемнела от крови. Когда кисть оторвалась, Томми, кувыркаясь, отлетел к рифу и сжался в комок на песке. Он качался всем туловищем, баюкая свою культю.
Теперь можно было отвести глаза, и первое, что я увидел, это довольная улыбка на лице Нэрна. Поймав мой взгляд, он сказал:
– У Хозяина хорошее настроение, этот болван дешево отделался.
Я промолчал. Хозяин поднял тело женщины в коричневом дорожном костюме и закинул в яму. Я услышал, как заклацали там челюсти моих менее удачливых товарищей. Тяжело ступая по дну, он скрылся за скалой, охотники разошлись, и тогда я подплыл к Маршаллу и сел рядом с ним.
– Почему она умерла? – тихо спросил я.
Томми перестал покачиваться. Кровь растворилась в воде, рана затянулась тонкой розовой кожей. Он поднял на меня грустные глаза и ответил:
– Мардж… Я нес ее, а видел Мардж, такую же молодую и красивую. Я не смог. Мистер МакАртур, так не должно быть, это неправильно! Как Бог может это терпеть?
В воде появилась едва уловимая горечь, и я понял, что он плачет.
– Здесь нет Бога, Том, здесь Хозяин.
Он попытался взять меня за руку, но культя беспомощно проскользнула мимо. Брови его поднялись, мальчишеское лицо стало совсем детским и несчастным, как у ребенка, сдерживающего рыдания. Я не сдержался, обнял его за плечи и прижал к себе, унимая дрожь. Нас накрыла тень. Старик Нэрн со сложенными на груди руками повис над нами. Он молча обжег меня презрительным взглядом и уплыл в ту сторону, где скрылся Хозяин.
– Мистер МакАртур, – услышал я тихий голос Томми. – Я хочу умереть. Только не тут, а на земле.
– И попасть из одного ада в другой, – сказал я ему шепотом.
– Пусть, – качнул он упрямой головой. – Я отвечу за все свои злодеяния, но перед Господом, а не Хозяином.
Наивный мальчишка! Господь брезгливо сбросит его обратно в море к Хозяину так же, как Хозяин сбросил в яму тело бедной женщины из Бенбекьюлы! И все же я промолчал. Пусть надеется на чудо, как надеюсь и я, ведь когда надежда покинет нас, мы станем такими же, как Нэрн.
Минула неделя. Хозяин был сыт и пребывал в меланхолии. Мы, предоставленные самим себе, отдыхали, гоняли живность или попросту спали. Я улучил момент, когда наш подводный лагерь опустел, и поплыл в сторону Мангерсты. На полпути я ощутил движение воды позади. По рваным, неуклюжим толчкам я догадался, кто кинулся за мной в погоню и сбавил ход. Вскоре бедолага Томми догнал меня и благодарно улыбнулся.
– Мистер МакАртур, можно я с вами?
– Куда? – не слишком натурально удивился я.
Он подплыл ближе и воровато оглянулся.
– Я видел, как вы выбирались на берег в Мангерсте, где живут ваши родные, сэр. Богом клянусь, я никому об этом не сказал и не скажу, не беспокойтесь, только возьмите меня с собой.
Обуревавшие меня сомнения
