Раиса Ивановна хвалит меня, как мать? Такого от этой странной встречи я точно не ожидала.
— Мира, может, покажешь нам фотографии маленького Миши? — спрашивает Кристина.
— Конечно.
Андрей придумывает, как подключиться к большому экрану телевизора. Все умиляются моему медвежоночку, смеются с его детских видео. Даже Андрей сегодня смотрит в пропущенное прошлое с улыбкой. Мы установили автовоспроизведение, так что листать фотографии не нужно. Все хорошо, обстановка прекрасная, мой малыш рядом. Все хорошо ровно до того момента, пока не появляется семейная фотография: Дима держит Мишутку на ручках, они одинаково морщат носы, а я склонила голову Диме на плечо и улыбаюсь.
Конец. Смотрю на потерянную семейную идиллию, и горло разъедает ядом. Все было так идеально. Чудесный отец и охрененный муж ведь тоже существовали, существовали совсем недавно. Я помню его таким. Увы, знаю и другую сторону счастья. Автоматически прикусываю фалангу пальца и пытаюсь силой мысли ускорить время. Исчезни лишнее счастье!
Знаю, что всем сейчас не по себе. Они не любят Диму, Андрей еще и ревнует к нему. Кажется, что хуже некуда, но ко мне подбегает Мишутка и дергает за штанину
— Папа-папа! — твердит он, указывая на телевизор.
— Да, милый, папа, — говорю я эхом.
Болит внутри так, что хочется исчезнуть. Личные сомнения рядом с радостью ребенка при виде того, кого сама предпочла бы никогда не видеть. К счастью, в этой папке больше нет фотографий с Димой. Все также весело идут за стол, удивляются тому, что Мишутка выбирает только полезную еду на столе, заваленном любимыми детскими сладостями и фастфудом. Еды много и еда разная, знаю, что Кристина не разрешает детям питаться одними пиццами и картошкой фри. Закупает она вредности только на праздники. В дни рождения ее дочкам можно все.
Дети не умеют долго сидеть за столом, поэтому с ними играть уползает Андрей. Пару раз заглядываю, чтобы убедиться, что все в порядке. Андрей дурачится с девочками и Мишутке не дает скучать. Как же его любят дети. Когда нужно укладывать Мишутку на дневной сон, Андрей вызывается попробовать, а мне предлагает не отрываться от беседы с Кристиной. Я не против, замечаю, как этой сцене умиляется Раиса Ивановна.
Тихо, Мишутка не плачет. Уверена, что Андрей справится. Представляю, как ему важно впервые уложить своего сына. Когда разговор стихает, включаю телефон и на фоне сотни пропущенных звонков, вижу сообщение: «Дверь открой». Буквально через минуту раздается звонок.
Глава 14
В прихожей встречаюсь с Кристиной, которая уже посмотрела в глазок и счастьем не блещет.
— Давай лучше я, — говорю ей.
— Да пожалуйста. Кого муж, тому и радостные приветствия.
Кристина уходит, а я приоткрываю дверь. Дима даже не улыбается своей опасной игрой, он просто пытается задушить меня взглядом.
— И как узнал, где я?
— Чуйка подсказала полазить в соцсетях. Любимая сестричка выложила фотку с детского праздника. Пиздец удивился, когда на ней нашел своего сына. Не такой уж я хуевый брат, чтобы не знать, где живет сестренка.
— Дима, уходи. Поговорим в другой раз и не здесь, — скрещиваю руки на груди.
— Блять, Мира, ну это же невежливо. Раз уже здесь, так поздороваюсь с обожаемыми родственниками!
Отпихнуть меня плечом и пройти внутрь квартиры ему не составляет никакого труда.
— Ну здравствуй, моя любимая семья! Последний раз в этом же составе встречались на чьей-то свадьбе года четыре назад. Не на моей. Извиняйте, жена свадьбы не захотела, а так бы обязательно пригласил! Ну что сказать. Годы идут, меняются роли, обстоятельства, но не люди, блять, не люди!
— Полностью согласна, — шипит Кристина.
Добегаю до Димы и пихаю в грудь по направлению к выходу.
— Хватит, убирайся отсюда!
Сама не понимаю, как мы вновь оказываемся вдвоем в коридоре. Наверно, Дима не горит желанием находиться со своими родными.
— Дима, я прошу тебя, уходи.
— Нахуй сюда ребенка притащила?
— Это его семья.
— Я его семья! — орет Дима. — А этим злобным сукам поебать на все, что связано со мной! Ну что, блять, довольна?! Этого добивалась?! Вывести меня хотела, отомстить?! Ну поздравляю, блять! Просто фейерверк ебучий разрывает!
— Успокойся, ты пугаешь детей.
— Мне похуй на этих детей. Сын мой где?
— Дима, хватит. Тебе лучше уйти.
— Ну пошли, — хватает меня за руку Дима, но я успеваю дернуть ей и отскочить вбок. — Бери Мишу, собирайся. Я лично готов.
— Нет.
— Ты, блять, плохо слышишь?! — вновь меня обдает морозом агрессии. — Хочешь — ебись с ним, живи с ним, но мой ребенок смотреть на твое блядство не будет. Верни мне моего ребенка, сука! Я же заберу его и хуй ты его увидишь!
— Он не твой, — запросто плююсь я.
— Что ты, блять, сказала? — от мороза остается лишь холодок сомнений.
— Его отец Андрей. Если Андрей захочет, то поможет мне оспорить отцовство и ты его никогда не увидишь. Ты не сможешь отнять у меня ребенка, а я смогу! Теперь нечем манипулировать и запугивать, да, блять?!
— Мира, скажи, что ты просто разозлилась и наговорила хуйни, — даже слишком тихо говорит Дима.
— Это правда.
— Знала сразу?
— Нет, знаю всего неделю, — прикусываю губу, чувствуя как печет стыд в груди.
— Не пизди, — расползаются губы Димы в неуместной улыбке. — Ты знала всегда и ждала момента, чтобы к нему съебаться.
Может, мне и стыдно, может, в глубине души и чувствую вину, все же Диму мне не становится жалко. Он пришел наказывать меня, а по итогу сам встретил самое страшное наказание. Его хорошо так ломает, я вижу. Все же неожиданно быстро рассеянный взгляд концентрируется в решительность.
— Мне похуй на ДНК, у Миши моя фамилия, мое отчество. Он мой сын. Я его растил, учил ходить, на руках по ночам качал! Он ко мне, блять, бежит, как только видит! Ко мне! Собирайся, блять!
Снова крепкий хват за запястий. В этот раз, как ни стараюсь, не могу освободиться. Ощущение, что рука в тисках. Чувствую, как поверх старых синяков образовываются новые.
— Пусти!
— Ты меня плохо слышишь?!
— Отпусти ее, — звучит третий голос. Голос Андрея.
Удивительно, что не только меня отрезвляет. Дима разжимает руку и поворачивается к источнику.
— Что ты творишь? — продолжает Андрей. — Мира не твоя вещь!
— Моя! Моя, блять! — в безумном хохоте срывается голос Димы.
Он смеется Андрею прямо в лицо. В этот момент чувствую себя хуже, чем если бы он меня снова изнасиловал. Впервые задумываюсь о том, что ненавидеть брата Дима может сильнее, чем любить меня. Все выглядит так, словно Дима отобрал любимую куколку младшего брата, которую тот наряжал в
