Выходит, даже белые плащи от чар не защищают.
Не вышло разговора, пока первые избы из-за холма не показались, никто ни слова не проронил. В молодости девчонка поразговорчивее была, теперь совсем одичала.
– Открывай, Есения. – Ёрш ударил кулаком в дверь, прислушался. – Свои.
Ведунье было лет сто на вид – скрюченная старуха в платке, а глаза ясные, как у ребенка. Она потопталась на пороге, внимательно гостей оглядела, долго мальчишку рассматривала, потом рукой махнула, войти пригласила.
– Сожрали детей, – с порога сообщила Варна.
– Знаю. Видела я, как души их неприкаянные к домам своим приходили, – кивнула ворожея и потянулась к самовару. – Кто сотворил это?
– Баба-яга.
Старуха кипяток пролила, которым хотела травы запарить. Уставилась на гостей с недоверием, а потом давай хохотать!
– Дело страшное, а вы сказки придумываете! – Есения покачала головой. – Не стыдно вам?
– Беда в том, что не врут они. – Ёрш устало провел ладонью по лицу. – Или им кажется, что не врут.
– Что видели? – Бабка села на табурет.
Варна повторила все, что рассказала ночью. Ведунья качала головой, хмурилась, потом из кармана камешки достала, кинула их на стол и задумалась.
– Нет колдовства на вас, не вижу я морока. Так что ж это, как это… – Взгляд старухи метался от одного лица к другому, она покряхтывала, пыталась осознать то, что услышала. – Погибель наша пришла. То Светозарные со своими иконами приедут, то…
– Противник странный, но почему сразу погибель? – ворчливо спросил Дарий.
– Странный? Мальчик, что ты знаешь о Яге?
– Ну, истории всякие. Сидит себе, ест детей, взрослыми тоже не брезгует. – Он пожал плечами.
– Она стражница заблудших душ. – Ворожея еще раз бросила камни на стол. – Не убить ее вам ни огнем, ни мечом, стоит Яга одной ногой в мире живых, другой – в мире мертвых.
– Где-то я это уже слышала, – пробормотала Варна.
Ёрш бросил на нее вопрошающий взгляд, но она предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Обижается все еще, взрослая ведь девка, а все губы дует как ребенок.
– Если не уйдет она из этих мест, не станет села нашего, – тоскливо сказала Есения. – Когда такая сила рядом, люди болеть начинают, в огородах не растет ничего, помрем если не от хвори, то от голода.
– Наверняка и на нее управа есть, – сказала Варна. – Кого мы только не ловили, неужели сила ее настолько велика?
– А что ж вы, и на старых богов охотились? Хотя от вашего брата ожидать можно чего угодно. – В голосе старухи появилась неприкрытая неприязнь. – Уезжайте, целее будете.
– Нас вызвали. Мы не можем просто отказаться от охоты, – сказал Дарий.
– С каких пор Взвод до последнего бьется? – Старуха прищурилась. – Ладно ты, покойник, а девица что? Тоже смерти ищешь?
– Не ищу. – Варна откинула косу за спину. – Говори, что про Ягу знаешь. Если это и правда она, будет что соратникам рассказать за кружкой браги.
– Не доживешь ты до этой встречи, если в избу полезешь, – предупредила ворожея. – Это тебе не упырь, понимаешь?
– На слово я давно никому не верю, – упрямо заявила Варна. – Может, и не существует никакой Ягини. Вдруг это колдовство? Да, сталкиваться с таким нам еще не приходилось, но я уверена, что это все-таки морок. А его можно рассеять.
– Упрямая, что баран, – проворчала Есения. – Жить предпочитает бабка за водой – за реками, у озер…
– На болоте, – не удержался Ёрш.
– На болоте, – кивнула ворожея. – Кто-то говорит, что слепа она, кто-то – что зрячая. Летать умеет, как ведьма, – на суку или в ступе.
– Для полетов ей тоже варить младенцев приходится? – спросил Дарий.
– Нет. Ее колдовство сильно настолько, что ритуалы ей не нужны.
– Какое отношение она имеет к Зверю? – спросила Варна.
– Он ей никем не приходится, они вроде как из разных миров. – На лице старухи отразилось напряжение. – Не могу объяснить.
– Зверь – отец зла. Выходит, она ему служит?
– Не выходит, – покачала головой Есения.
– Прекрати загадками говорить! – Варна ударила кулаком по столу, камешки жалобно задребезжали.
– Она сторожит мертвых! – рявкнула старуха в ответ. – Никто не властен над ней – ни Зверь, ни Слово. Яга живет вне времени, вне миров, видит одновременно и Явь, и Навь.
– И жрет детей, – закончил Дарий. – Подведем итог: ее не убить, над ней не властна ни одна из сил, что делать – непонятно.
– Уезжайте, – упрямо повторила Есения. – Или смерть свою найдете здесь.
– Так тому и быть, значит. – Варна встала. – Пользы от тебя нет, только время потратили.
– Никакого уважения к старшим, – проворчала ведунья.
– Скажи спасибо, что за ворожбу к ответу тебя не призвали.
– Всю мою жизнь нас, ведающих, почитали, а теперь мне какая-то девчонка угрожает? – Смех Есении напоминал карканье. – Можешь убить меня, я смерти не боюсь.
– Я тоже. Поэтому прямо сейчас пойду на болото и найду эту проклятую старуху.
Ёрш подождал, пока молодежь выйдет за дверь, повернулся к старой подруге и пожал плечами, извиняясь.
– Горячие они, молодые.
– Не пускай их. – Есения собрала со стола камешки. – Погибнут оба. Беда юности в том, что она страха не испытывает, а потом бывает поздно.
– Я сложил оружие. Не стану вмешиваться в дела Взвода.
– Знаю, что обещал и себе, и дочери, но твое сердце не выдержит, если и эти двое сгинут в пасти зла.
Ёрш посмотрел на старуху, кивнул и крепко задумался. Права она, как всегда; спорить бессмысленно. Прикипел он душой к этой резкой, грубоватой парочке, как к родным. Сначала сторонился их, даже побаивался такой близости к упырю, а потом понял, что переживать не о чем: душа Дария чиста, по крайней мере была. А Варна обижена на весь белый свет, но сильнее всего на себя.
Анна была такой же – упрямая, бойкая, в драку лезла первой. Это ее и сгубило.
– Так и быть, помогу им, – сказал он. – Спасибо за все, Есения. Коль не суждено нам больше свидеться, знай: все, что в доме найдешь, тебе принадлежать будет.
– Не хорони себя раньше времени.
Ёрш не стал отвечать, вышел на улицу, вдохнул морозный воздух. Варна и Дарий стояли поодаль, обсуждали что-то, на их лицах застыла решимость. Не отговорить их, все равно полезут в пасть зверя, с ним или без него.
– Эй, молодежь, – крикнул он, – так и будете языками чесать?
Ёрш всю ночь глаз не смыкал, слышал, что и остальным не спится: шептались, обсуждали что-то. Идти на нечисть, не зная, как ее побороть, – чистой воды самоубийство. Можно было воронов разослать, помощи попросить у белых плащей, но это они даже не обсудили. На смерть пойдут, сомнений нет. Неужто так и закончат? Ладно он, старый, поседевший вояка, но эти двое?
С рассветом они вышли из дома, завтракать не стали, чтобы сытость чутье не притупила. Ни слова не сказали друг другу перед выходом, сосредоточились на грядущей битве.
Взяли с собой все, что смогли: и настои, и яды, и обереги. Варна приготовила пойло какое-то, разлила по бутылочкам, сказала, кровь остановить поможет.
Ёрш проверил на поясе сумочку с настоями, кивнул сам себе и продолжил следом за Дарием пробираться. Варна впереди путь им прокладывала.
До полудня шли к месту, на котором изба стояла. Ёрш сразу почуял неладное, как только под ногами чавкать начало, – вот оно, болото, топь гиблая. Грязь одна, гнилью воняет, Варна указала на проплешину, едва припорошенную снегом.
– Вон там стояла изба, а вон туда, – она указала в другую сторону, – ушла.
– Что с останками детскими сделали? – спросил Ёрш.
– Сожгли. Не осталось там ничего, так, пара косточек. – Охотница мотнула головой. – За день эта тварь уйти могла куда угодно.
– Будем искать, пока не найдем, – сказал Ёрш. – Раз решили, отступать не станем.
– Как быстро ты меняешь свои решения, – фыркнула она.
– Не осуждай меня. Я пошел сюда только ради вас.
Она посмотрела на него, не ответила ничего и дальше пошла. Дарий взглядом ее проводил и сказал:
– Не сердись на нее.
– Привык я к ее нраву, не переживай. Ты-то как терпишь столько времени?
– Сбежать не могу от нее, сам знаешь.
– Да и не хочешь. Старика не обманешь.
– Как знать, – тихо сказал юнец. – У меня больше нет ничего. Нам суждено скитаться по свету вместе до самого конца.
– Только твой-то конец наступил уже. – Ёрш хлопнул его по плечу и пошел вперед. – Не думал, что скажу это покойнику, но я рад, что ты вернулся.
Дарий хрипло рассмеялся.
Жаловаться Ёрш не привык, всегда принимал все