— Совет мой не обдумывали? О том, чтобы съездить домой?
— Да я только об этом, к сожалению, и думал. На Оливера Кромвеля, Карла Второго, Реставрацию и придворного поэта Драйдена времени уже не хватило.
— Мне, право, очень жаль.
— Да, хорошего мало, но за совет я вам очень благодарен. В общем, я решил съездить к тетушке в Лондон, дней на пять — до следующего занятия с тьютором. Плюс в том, что смогу заниматься в Британской библиотеке, если повезет с библиотекарем. У тетушки, к сожалению, с подборкой книг по мировой истории туговато.
Ленокс рассмеялся.
— Рад слышать, что вы будете в безопасности, пока все не выяснится. Через час я и сам уезжаю, хотите — поедем одним поездом?
— Спасибо за предложение, но я попозже. Надо хоть за несколько часов предупредить о своем приезде.
Ленокс протянул Стампу визитную карточку:
— Если будет желание, заходите ко мне. Или если что-то вспомните. Мой дом рядом с Сент-Джеймсским парком.
— Очень любезно с вашей стороны. Я зайду.
Они попрощались, и Ленокс вновь поднялся в комнаты Джорджа Пейсона.
Со вчерашнего дня комнату привели в порядок: книги аккуратно расставили, остатки еды унесли, ботинки вычистили, и Леноксу ничего не оставалось, кроме как отправиться к главному портье.
Он увидел человека среднего роста, в черном костюме, с очками в серебряной оправе, съехавшими на самый кончик носа. В его речи не было и намека на ирландский акцент, да и сам он оказался брюнетом, а не красногриворыжим. Очевидно, кто-то из давних выпускников шутил над стереотипным представлением об ирландцах.
— Мистер Келли? — обратился к нему Ленокс.
— Да, это я, но зовите меня Ред, или Красногривый.
— Я Чарлз Ленокс.
— Да, мистер Ленокс, как поживаете?
— Спасибо, неплохо. Разрешите задать вам несколько бытовых вопросов?
— Разумеется.
— Вы знали, что сегодня служитель приводил в порядок комнаты Джорджа Пейсона?
— Да, как и всегда.
— Но он не делал этого накануне и за день до того.
— Совершенно верно, на то была личная просьба студента. Но два дня назад мы делали там уборку.
— А часто ли бывает, что студенты просят слугу не убирать помещение?
— Не так уж редко: когда они готовятся к экзамену и раскладывают книги и записи, как им удобно. Или если потеряют что-нибудь.
— Пейсон обратился к вам или к слуге?
— К слуге. Я бы разубедил молодого человека.
— Почему же тогда сегодня вы велели прибрать комнаты?
— Именно потому, что, как я уже сказал, я не сторонник таких мер. Во вторую очередь портье заботится о чистоте в колледже.
— А в первую?
— О безопасности.
Ленокс не стал указывать на парадоксальность такого заявления.
— Конечно. А как вы узнали, что служителю велели ничего трогать?
— Да от него самого. Я выслушиваю отчет раз в неделю, так совпало, что сегодня была его очередь.
— Нет ли у вас предположений, где сейчас Пейсон?
— Надо думать, уехал в Лондон. Он нас не уведомлял, но, опять же, теперь это не редкость. Мы больше не отчисляем из университета за столь незначительные провинности.
— Очень разумная тактика. Не то что в мои дни.
— Времена меняются.
— А других идей о том, где может быть Пейсон, у вас нет?
— Боюсь, что нет.
— Благодарю вас, мистер Келли.
— Красногривый, — поправил он, — или Ред.
— Что ж, в таком случае спасибо, Ред.
— Всегда рад был помочь.
В глубокой задумчивости шагал Ленокс по Броуд-стрит, мимо книжных магазинов и кафе, куда шумным потоком стекались студенты из всех близлежащих колледжей — Тринити, Уодема, его родного Бейллиола и колледжа Иисуса.
Задумчивость не покидала его и на перроне. А когда состав тронулся, сам собой сложился вопрос: случайно ли Пейсон оставил на ковре странный набор предметов, а потом велел не убирать в комнатах?
«И что еще важнее, — думал он, не сводя глаз с расстилавшихся за Оксфордом, в стороне от Темзы, полей в туманной дымке, — случайно ли все разложенные на полу предметы — вечное перо, старая бечевка и, понятною дело, помидор — были красного цвета?»
ГЛАВА 13
С Паддингтонского вокзала Ленокс еще успел на обед в клуб «Мальборо», где, конечно, нашлись знакомые. После всех бесед он устроился в просторной гостиной, выходящей окнами на шумную улицу, и принялся излагать все собранные факты в письме оксфордской полиции.
В глубине души он винил себя за то, что вернулся в Лондон, и письмом отчасти хотел заглушить вину. Отъезд из Оксфорда, даже кратковременный, не делал ему чести, но не видеть леди Джейн так долго было свыше его сил.
За окнами стоял сентябрь: еще слабые порывы ветра, блестящая от недавнего дождя мостовая и скользкие от опавших листьев тротуары. Ленокс отправил Грэхему записку с просьбой прислать экипаж и теперь в ожидании спокойно курил сигару. Сказать по правде, он совсем не торопился на Хэмпден-лейн. Домой вообще не хотелось.
Его старый знакомый, лорд Кабот, решил пропустить заседание в палате лордов, устроился напротив и завел жаркий спор о политике. Положив руки на набалдашник трости и всем телом подавшись вперед, к собеседнику, лорд опровергал каждое слово Чарлза, а когда высказывал особо важную, с собственной точки зрения, мысль, ожесточенно стучал тростью в пол.
Но вскоре Чарлз уже ехал домой, созерцая город из окна экипажа. До чего же он привязан к Лондону! До чего не любит покидать его — даже на день, даже ради такого чудного места, как Оксфорд! Или это из-за Джейн? Или сказывался образ жизни закоренелого холостяка? Пожалуй, только поездки в Ленокс-хаус не раздражали его, но это легко понять: там живет Эдмунд, там прошло детство…
За последний месяц он копался в себе больше, чем за всю предыдущую жизнь: взвешивал свои достоинства и недостатки. Чарлз, интроверт по натуре, и без того тяготел к самоанализу, и без того относился к себе критически, но сейчас ему нужна была полная правда о собственном «я». Прежде чем поставить под угрозу дружбу с леди Джейн, прежде чем задать судьбоносный вопрос, он обязан ответить самому себе.
К чему он пришел? Пожалуй, его жизнь чересчур устоялась, чересчур обросла холостяцкими клубами, друзьями, привычками. Он любит яйца пашот, сваренные именно так, а не иначе, любит вставать в определенный час, гулять вечерами по одним и тем же улицам, бывать в определенных компаниях. И если что-то нарушает привычное течение жизни, выходит из себя — не всякий раз, но случается и такое. Да, вот еще: он дорожит дружбой с Грэхемом — пусть другим она кажется непонятной, — а как отзовется на ней присутствие третьей стороны?
