знать и дал. И уже тут на торжище как-то своих упредил, да ворота в село открыл. То я сам увидел. Да только сделать ничего не успел. Налетели нехристи!
— А разве среди казаков мусульмане есть? — боль в груди немного утихла и я решил принять участие в разговоре.
— Так кого только нет, — усмехнулся Илейко. — И мусульмане, и католики, и даже евреи. Терек всем беглым людишкам защиту даёт. Ты лучше скажи, за что тебя ногаи так изувечили? Ты молод и довольно смазлив. Они таких берегут и просто так не калечат. В Кафе за такого невольника хорошую деньгу получить можно.
— Я убил одного из них.
— Ишь ты. А послушник то шустёр! — хмыкнули из-за спины. — Это чем же ты его убил?
Отвечать на вопрос я не стал. Какая разница, чем убил? Главное, что убил. Метать ножи дядька Иван наследника престола хорошо обучил. Да только, что теперь в этом проку? Это же надо было так попасть? Сам себя перехитрил, называется!
Мда. Такого быстрого спуска по социальной лестницы, пожалуй, не один попаданец, о которых я в прошлой жизни любил книжки почитывать, продемонстрировать не смог. Десять дней назад, я ещё был царём, затем трансформировался пусть и в знатного, но беглеца, сегодня утром опустился до простого послушника, а к вечеру уже превратился в полоняника, с прекрасной перспективой закончить свою жизнь рабом. И это ещё если повезёт! Смерть по дороге в ногайские степи пока никто не отменял!
— Теперь понятно, отчего тебе бока намяли, — словно прочитав мои мысли, прервал затянувшееся молчание Илейко. — Тут главное, чтобы внутри ничего не отшибли и кости целы остались. Иначе не выдержишь, в дороге сгинешь.
— А почему они так далеко на север ушли? — поинтересовался я, наблюдая за суетящимися кочевниками. Судя по всему, разгрузку судна они уже закончили и сейчас торопливо увязывали тюки на спинах лошадей. — Неужели раньше нельзя было напасть: у Астрахани или Царицына?
— А как они там нападут? — упрямо помотал головой Илейко. — Мы там с опаской шли. Сторожились. Да и казачки городовые с детьми боярскими всегда на стороже. Разъезды густо бредут. А здесь, ни ногаев, ни татар считай со времён астраханского похода не было. Вот и перестали сторожиться на свою головушку.
Крики купца окончательно смолкли. Ногаи громко загалдели между собой, очевидно выражая своё недовольство ненайденной захоронкой.
— Отмучился, раб божий, — мрачно изрёк Силантий, уронив голову себе на грудь. Я зашептал вполголоса молитву. Пусть нисколько не священник, да и в Бога, откровенно говоря, не очень-то верю, но пусть будет. Так оно правильнее просто. Всё-таки человек умер, не собака какая-нибудь, да и из образа выходить, я пока не хочу.
Посовещавшись, ногаи направились к нам.
— Ой, дядечька! Страшно-то как! — прильнула ко мне Настенька.
— Не бойся. Тебя не тронут, — попытался я успокоить её. А что я ещё могу для девушки сделать? Защитить даже себя не могу. Вот возьмутся они сейчас за меня в отместку за убитого товарища и сдохну, вопя и плача, как тот купец. Может, зря я сбежал? Там бы хоть умер как царь, с гордо поднятой головой. — У купца они мошну требовали, а с тебя что взять?
— Ну, взять то с неё есть что, — хмыкнул в ответ Илейко — Но тут ты прав. Не тронут они молодуху. За неё тогда хорошую цену никто не даст.
Хоть пытали купца ногаи недалеко от нас, там и пяти десятков шагов не наберётся, к нам они подъехали на конях. Окружили собранных в кучу пленников, покружили вокруг для порядку.
В глаза сразу бросился ещё не старый, плотно сложенной степняк на вороном коне. По всему видать не рядовой воин. Если остальные ногаи были одеты довольно просто, в основном в овчинные тулупы вывернутые шерстью наружу, а не внутрь (как на Руси водилось), наброшенные на красные или голубые холщовые рубахи, то этот щеголял пусть и в слегка покорёженной, но кольчуге. Да и на коне было настоящее седло надето, а не попоны или овечьи шкуры. В руке сабля, за поясом неизменные для степняков плеть и нож, к седлу приторочены мешок, аркан и пучок сыромятных ремней для вязания пленных.
Предводитель окинул нас цепким взглядом и что-то коротко рявкнул, грозно насупив брови.
Ногаи начали шустро выдёргивать людей из толпы и, ставя по трое, связывали друг с другом верёвками, соединяя полоняников друг с другом. Я попал в одну тройку с Силантием и Илейкой
— Так-то зачем? — удивился я. — Мы же мешать друг другу будем. Кто-то быстрее идёт, а кто-то отставать начнёт.
— Отставать нельзя, — не согласился Илейко. — Кто отставать начнёт, тому сразу горло перережут. Пока силы есть, наравне с другими держись. А в этот раз они нас сильнее обычного гнать будут, — мрачно добавил он.
— Почто так думаешь? — нахмурился Силантий.
— Так далеко они забрались. Перехватить на обратном пути могут. Так что уходить изо всех сил будут. Тем боле, что мы для них довесок к товару купеческому. Добыча уж больно богатая. Не даром, они даже заводных коней под тюки нагрузили. Когда такое бывало? Так что нас совсем жалеть не будут. Сколько доведут, столько доведут.
Я лишь вздохнул. настраиваясь на нелёгкий путь.
Глава 5
Набеги кочевников издревне были бичом для русского народа, жившего по соседству со Степью. Хазары, печенеги, половцы, монголы — Степь никогда не бывала пустой и стоило нашим предкам избавиться от одной напасти, как на смену ей приходила другая.
С взятием Иваном Грозным Казани и Астрахани, Русь сумела обезопасить свои границы с Востока. Степь начала покорятся.
Но на Юге ещё оставалось Крымское ханство — последний осколок некогда грозной Золотой орды. Последний, но от этого ещё более страшный и беспощадный.
Сколько людей было угнано в рабство за те века, что просуществовало Крымское ханство? Сколько убито во время набегов? Сколько умерло по дороге в Крым? Мы до сих пор не знаем точных цифр. Сотни тысяч, наверное. И вот судьбу такого вот полоняника на своей шкуре довелось примерить и мне.
Поначалу я успевал без труда. Всё-таки перед ногаями стояла задача, как можно больше пленников довести до родных степей живыми. Зачем тогда и поход затевать, коли весь полон по степи костьми ляжет? Но и спешили
