и прекратить все это, но его руки и ноги были надежно прикованы к холодному ложу. Тело согнулось дугой от пронзившей боли в позвоночнике, затем напряжение утихло, а потом и вовсе прекратилось.
Все? Прошло? Он облегченно выдохнул. Но внезапно сердце заколотилось так, будто пыталось вырваться из груди, кровь закипела в венах, легкие отказывались принимать воздух. Ему хотелось спросить, что же происходит, но нестерпимо сильная и непрекращающаяся боль сковывала его. Он не помнил, чтобы в прошлый раз ощущал что-то подобное. Что сейчас было не так?
Эшхар из последних сил сдерживал крик. Нельзя. Он знал, что за ним наблюдает представитель касты военного дела, от которых зависела его карьера. Воин дал обещание, что если дар не обнаружится, он все равно посодействует его переводу в столицу, так как с достоинством оценил его умению владеть оружием. Нет, наблюдатель не услышит от него даже стона. Эта выдержка повысит его значимость, и его обязательно возьмут с собой, как только он оправится после обряда. А семья, пусть сама разбирается, он не желает быть пешкой в их играх.
Но с каждой новой волной боли ему становилось все труднее держаться. Несколько зубов искрошились, и теплые капли крови залили шею от прокушенной губы. Не сдержавшись, он застонал от очередной вспышки боли. От позорного крика его избавила накатившая тьма.
Когда его настиг первый проблеск сознания, Эшхар увидел перед собой размытое женское лицо. По аромату благовоний догадался, что это сестра. Снова у постели дежурит? Нет, он находился точно не в кровати, чувствовалась небольшая качка, а ещё мускусный запах ездового ящера. Его куда то везли? Но зачем?
Он не рад был вынырнуть из приятной, обволакивающей тьмы, когда его затошнило, в ушах зашумело, кости заныли, а кожа горела огнем, от ощущения что-то бегающего под ней, хотелось ее разодрать. Прохладная ладонь Тиссаи, опустившаяся на его чело, принесла немного облегчения.
— Почему так больно? — невнятно промычал он.
— Слава богам! Сейчас боль уйдет, только не смей отключаться, — с облегчением произнесла Тиссая и, не теряя времени, влила ему зелье.
Эшхар, почувствовав беспокойство, хотел было успокоить сестру, но вместо этого по привычке подразнил, как всегда это делал с детства. Но тьма поглощала его и он лишь успел невнятно прошептать: "Сп…с. о, Асх. ыа!" и впал в беспамятство.
— Вот же мелкий засранец! — выругалась Тиссая. Даже в таком состоянии он нашел силы ее побесить.
"У-у-у несносный мальчишка. После проверяющих в имении дел в невпроворот, а я тут с тобой нянчусь. Да твоя Асха хоть раз после рейдов или неудачной тренировки посидела бы у постели, когда ты был ранен".
Асха, наверное, была единственной женщиной кто настолько раздражал, что она готова была избавиться от нее. Спасало ее то, что брат проводил с ней только ночи и не собирался связывать судьбу, в отличие от самой Асхи. Ее не смущало, что у нее уже был спутник, тем более что иметь двух мужей не запрещалось. Тиссая догадывалась: амбициозная девушка хотела большего и была готова устранять всех соперниц, лишь бы получить полное внимание сан-ши. Другим девушкам, не смотря на подпорченные Асвой личики, не мешало снова и снова назначать встречи с любвеобильным братом.
Локон одханки немного поумерил его страсть — ее запах нравился ему, и если бы не это, он не крал бы его в кабинете отца со шкатулки. Так что пусть Асха катится в бездну. Тиссая уберет ее из Гнезда, особенно после того, когда заметила как та слишком часто вертелась подле проверяющих, особенно около одного — этот змей еще и мило флиртовал с ней. Обоим яду и дело с концом.
Им еще с Игнис предстояло разобраться, которая посмела напасть на имение после отбытия незваных гостей. Отряд отчима, как и многих других до нее, быстро поставил матрону на место. А чтобы больше не смела питать какие-либо надежды, сообщили о смерти Эшхара на инициации, что было не так уж далеко от истины. Тогда Тиссая сама думала, что брат вот-вот преставится.
Но пришлось увезти его подальше от Гнезда, во избегания очередных проблем. Лучшим местом, пока все не наладится, была резиденция бывшего друга, которого взяла в супруги богатая матрона из столицы. Вот теперь пришло время взыскать с него должок за помощь в повышении статуса. Правда, Эшхару там сильно не понравится.
* * *
Двери открылись и в комнату вошло несколько асванов. Мужчина вместе с охраной подошел к нише, где лежал асван, которого продали недавно. Он с любопытством осмотрел приобретенного раба, затем дал знак, и асвана несколько раз окатили водой. Один из охранников наклонился и с трудом открыл его рот, вливая из маленького пузырька жидкость. Асван, сначала метущийся и пытающийся оттолкнуть его, вскоре успокоился.
— Надеюсь, меня не обманули на счет тебя, и я не зря трачу дорогие зелья, — прошептал мужчина. Затем, повернувшись к рабам, громко заявил: — Знаю, вам хотелось бы, чтобы он сдох, но если это случится, сдохните вы все. Уяснили?
— Господин, прошу простить смиренного раба, за то что открыл рот, — вставил кто-то, — но как долго он здесь пробудет?
— Возможно после первого его боя, — снизошел до ответа асван, — затем его переведут. Как только он придет в себя, объясните новому рабу правила и обязанности.
— Да, Господин, — пробормотала толпа, мысленно желая ему и асвану провалиться в жерло вулкана.
— Ты, — обратился он к рыжему, — следи, чтобы он был цел и невредим. С тебя спрошу первым, несмотря на то, что ты любимчик одной из наших Матрон. Понял?
"Да почему я?" — закричал он мысленно, но смиренно кивнул и с неприязнью посмотрел на лежащего асвана.
* * *
Резко вынырнуть из небытия, Эшхара заставил пронизывающий холод. Какой-то идиот окатил его студеной водой. Горло пересохло, и язык с жадностью прошелся по губам, собирая влагу. Кто-то с силой разжал челюсти и влил горькую жидкость, заставив проглотить. От снадобья все внутренности окатило жаром. И снова тьма. Тьма, которая нежно обволакивала, защищала и помогала уйти от боли, сковавшей кости и мышцы.
* * *
Эшхар с трудом разлепил веки, проморгался, пытаясь прогнать муть, которая никак не рассеивалась. Осторожно провел сухим языком по
