даже в деталях, — факт огромной важности, прямо указывающий на ее достоверность. Логическим продолжением южнобалтийской традиции являются труды М. В. Ломоносова. Поэтому, как верно замечает А. Г. Кузьмин, «говорить о Ломоносове как о родоначальнике антинорманизма можно лишь условно: по существу, он восстанавливал то, что ранее уже было известно, лишь заостряя факты, либо обойденные, либо произвольно интерпретированные создателями норманно-германской концепции»[178] (а первыми антинорманистами по праву следует назвать немецких авторов, задолго до Ломоносова выводивших варягов из пределов Южной Балтики и с конца XVII в. — Преторий, Томас, Бэр — прямо выступавших против норманской теории).
Однако, что многократно усиливает значимость сказанного, круг известий в пользу южнобалтийского происхождения варяжской руси не замыкается восточно- и западноевропейскими памятниками. Локализует русь на южных берегах Балтийского моря иудейская традиция X в. в лице еврейского хронографа «Книга Иосиппон» и испанского иудея Ибрагима Ибн-Якуба. «Книга Иосиппон» (середина X в.) помещает русов рядом с саксами и англами-датчанами «по великому морю» (а в соседстве с англами — «землей Агнянской», жили, согласно ПВЛ, варяги). Ибрагим Ибн-Якуб, посетив в 960-х гг. германские и славянские земли (в том числе полабских славян), отметил, что на прусов производят «набеги русы на кораблях с запада». При этом несколькими строками выше он сказал, что с польским князем Мешко на севере соседят прусы, а на востоке русы[179], т. е. автор не смешивает русов (рюгенских), нападавших на кораблях с запада на прусов, с жителями Древнерусского государства.
О славянской и южнобалтийской природе варягов и руси говорят и арабские авторы. Ад-Димашки (1256–1327), ведя речь о «море Варенгском» (Варяжском), поясняет, что варяги «есть непонятно говорящий народ и не понимающий ни слова, если им говорят другие… Они суть славяне славян (т. е. знаменитейшие из славян)» (пристрастие норманиста Х. Д. Френа придало этим словам совершенно иное звучание: «Я очень сомневаюсь в правильности текста», и потому, откровенничал он, «мне пришло в голову», а подобное, как уже демонстрировалось, приходит в голову многих норманистов, прочитать иначе: варяги «живут насупротив славян», т. е. напротив славянского южнобалтийского побережья, значит, в Скандинавии)[180]. Ко времени ад-Димашки варяги давно сошли с исторической сцены, давно были завоеваны немцами южнобалтийские славяне, на Руси термин «варяги» давно уже стал синонимом выражениям «немцы», «римляне», «латины». Поэтому его свидетельство является повтором, как предположил С. А. Гедеонов, очень древнего известия[181]. В. Б. Вилинбахов, обращая внимание на тот факт, что арабские источники называли Балтийское море то «варяжским», то «славянским», заключает: «можно полагать, что эти два понятия были синонимичными»[182]. Й. Херрман также констатировал, что «Варяжским, Славянским и Русским морем именуют Балтику арабские историки»[183].
Но если южнобалтийскую теорию никто не создавал и она самым естественным образом вытекает из предшествующей историографии, опирающейся на реальные события (вот почему в ее пользу говорят независимые друг от друга традиции — русская, германская, восточная и иудейская), то совершенно иначе обстоит дело с норманской теорией, не имеющей основы, т. е. лишенной того, что превращает предположение в научную теорию — Источниковой базы, и искусственно вызванной к жизни великодержавными амбициями Швеции XVII века. Давно стало достоянием науки заключение М. В. Ломоносова, что «имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано», что позволило ему правомерно констатировать: «то явствует, что русь-варяги жили на полуденных берегах помянутого же моря к востоку или западу». С. Руссов дополнительно заметил, что «во всей Скандинавии, т. е. в Дании, Норвегии и Швеции ни по истории, ни по географии нигде не значится области под названием Руссии». Затем С. А. Гедеонов указывал, что «генетическое шведское русь не встречается, как народное или племенное, ни в одном из туземных шведских памятников, ни в одной из германо-латинских летописей, так много и так часто говорящих о шведах и о норманнах». В начале 70-х гг. Д. И. Иловайский вновь напомнил представителям противоположного лагеря, что «никакой Руси в Скандинавии того времени источники не упоминают»[184].
Этот важнейший факт, которого одного достаточно для признания всей несостоятельности утверждений о выходе руси из Скандинавии, в конечном итоге норманисты приняли. Так, Г. Ф. Миллер в 1773 г. соглашался, что имя россов не было в середине IX в. «известно в Швеции». В 1829 г. Н. А. Полевой, не скрывая своего удивления, говорил, что «не сомневаясь в скандинавском происхождении пришельцев по Балтийскому морю, мы затрудняемся странным недоумением: ни имени варягов, ни имени руси не находилось в Скандинавии. Мы не знаем во всей Скандинавии страны, где была бы область Варяжская или Русская». Наконец, в 1877 г. крупнейший норманист XIX в., датский лингвист В. Томсен, по его словам, «охотно признавая» данный факт, сказал, что скандинавского племени по имени русь никогда не существовало, и скандинавские племена «не называли себя русью»[185]. Вслед за своим кумиром отечественные и зарубежные норманисты последующего времени, в том числе современные «ультранорманисты», также признают, что никакой скандинавской руси история не знает совершенно (Ф. А. Браун, Г. В. Вернадский, И. П. Шаскольский, В. Я. Петрухин, Е. А. Мельникова, С. Франклин, Д. Шепард и многие другие)[186].
В 1934 г. прекрасный знаток скандинавских источников норманист Е. А. Рыдзевская указала, «что название Русь с норманнами эпохи викингов генетически не связано и что они у себя на родине так не назывались, достаточно убедительно доказывается отсутствием всяких следов этого термина, как своего, в др. — сев. сагах… и особенно в рунических надписях». И далее она справедливо заметила: «Что у финнов шведы — Ruotsi, и каково происхождение этого названия — вопрос другой; др. — сев. языку и письменности Русь, во всяком случае, совершенно чужд». В наши дни лингвист О. Н. Трубачев подытоживал, что «затрачено немало труда, но племени Ros, современного и сопоставимого преданию Нестора, в Скандинавии найти не удалось»[187]. А «найти не удалось» потому, что саги, заостряет внимание А. Г. Кузьмин, «не разу не помещают „русь“ в Швеции, вообще в Скандинавии. В отличие от норманистов, скальды и сказители знали, что там ее никогда не было»[188].
Вместе с тем на просторах Европы второй половины первого и начала второго тысячелетия многочисленные источники локализуют, помимо Киевской Руси, Русь Прикарпатскую, Приазовскую (Тмутаракань), Прикаспийскую, Подунайскую (Ругиланд-Русия), в целом, более десятка различных Русий. Но особенно много их предстает на южном и восточном берегах Балтийского моря: Любек с окрестностями, о. Рюген (Русия, Ругия, Рутения, Руйяна), район устья Немана, побережье Рижского залива (устье Западной Двины) и западная часть Эстонии (Роталия-Руссия) с островами Эзель и Даго. Часть сообщений арабских авторов о руси имеет отношение именно к ним. И именно с балтийскими Русиями, в пределах которых проживали славяне и ассимилированные ими народы, связан сам факт призвания варягов и варяжской руси.
