здесь. Луиза приметила вероятную фигуру, стоящую на палубе небольшого белого судна и курящую сигарету.
– Эстель Фергюсон? – спросила она и подошла к яхте. Женщина глубоко затянулась. Этот жест состарил ее – на лице появилась сеточка морщин. Под длинным дизайнерским плащом на Фергюсон была спортивная экипировка. Лицо Эстель раскраснелось, будто она только что закончила тренироваться.
– Да, – произнесла Фергюсон с раздражением, возможно мнимым.
– Инспектор Блэкуэлл. – Она показала женщине удостоверение личности. – Я здесь из-за вашего вчерашнего визита в участок.
Выражение лица Эстель изменилось.
– Хорошо. Наконец-то. Вы ведете это расследование? Никто прошлой ночью не сказал мне, что, черт возьми, происходит.
– Я так понимаю, вы были подругой Вероники Ллойд?
Женщина нахмурилась.
– Конечно была. Иначе зачем бы я поехала в ваш полицейский участок? Я крайне разочарована, что меня не уведомили о смерти Вероники. Мне пришлось услышать эту печальную новость сегодня утром от председателя теннисного клуба.
– Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить об этом?
Эстель затянулась новой сигаретой. Обычно Луиза не позволяла такой беспардонности, но до поры до времени собиралась это терпеть. Она знала: горе влияет на людей по-разному.
– Я пойду с вами, – сказала Эстель. – У вас нет подходящей обуви для яхты.
Женщина спрыгнула с палубы на причал. Фергюсон была удивительно проворна для своих лет. Сигарету она все еще держала в руке.
– Почему мне не сказали? – спросила Эстель и выпустила облако дыма в шаге от Луизы. – Сами представьте: узнать об этом таким образом. Тело нашли на пляже, а мне сообщил об этом чертов председатель.
Луиза удержала себя в руках и не обратила внимания на дым, повисший в морозном воздухе.
– Вы были близки? – спросила она, решив не делать Эстель замечания.
– Да, мы были удивительно близки. Мы с Вероникой играли в теннис три раза в неделю.
– Послушайте, миссис Фергюсон, я понимаю, вы расстроены, но вас нашли среди других контактных номеров в телефоне Вероники. Не было никаких прямых сообщений ни от вас, ни от Вероники вам. Вот почему полиция не связывалась с вами лично.
Эстель нахмурилась, и ее тон смягчился.
– Ну, Веронике не очень нравилось пользоваться телефоном.
Первоначальная резкость женщины исчезла, рука, сжимавшая сигарету, слегка дрожала. Эстель Фергюсон прислонилась спиной к одной из машин, припаркованных на дороге, – белому мерседесу шесть-десять девятого года, с откидным верхом. Кровь отхлынула от лица Эстель, когда женщина сделала еще одну яростную затяжку сигаретой.
– Я говорила Веронике, чтобы она убиралась оттуда, – в итоге заметила Фергюсон. Она почти плакала.
– Откуда?
– Из чертова жилого комплекса, где она жила.
– И куда бы она переехала?
– В безопасное место рядом со мной.
Хотя дом Вероники располагался не в самом благополучном районе города, в Уэстоне существовали места и похуже.
– Почему вы считаете, что она жила в плохом месте? – спросила Луиза. Она подумала о героине, который обнаружила в комнате Вероники.
– Вам достаточно просто на него взглянуть, – сказала Эстель с выражением отвращения на лице. Луиза проигнорировала это замечание.
– Возможно, вы сможете нам помочь, миссис Фергюсон. Вы не знаете, были ли у Вероники близкие родственники или друзья?
Эстель Фергюсон нахмурилась и сделала шаг назад, будто уловив в вопросе что-то подозрительное.
– Вероника была сиделкой у матери своей последней близкой родственницы еще пять лет назад. Когда та женщина умерла, я предложила ей переехать поближе к нам.
– То есть – к нам?
Женщина выпрямилась и нахмурилась, как будто сказала слишком много и хотела взять слова обратно.
– Некоторые из нас, кто посещает теннисный клуб, живут неподалеку друг от друга. Это тихое, спокойное место. Никаких неприятностей, которые случаются в других местах.
– Почему Вероника не приняла ваше предложение? Из-за стоимости жилья?
– Возможно. Впрочем, думаю, она могла бы себе это позволить. Она купила дом у муниципалитета в восьмидесятых. Даже сейчас он чего-то да стоит, и, я полагаю, у нее была неплохая пенсия.
Луиза подумала, не пропали ли деньги Вероники из-за ее привычки? Едва сдержав презрительную ухмылку, она заметила:
– Может, она попала в плохую компанию?
– Кому могло понадобиться втягивать Веронику в свою плохую компанию?
– Я надеялась, вы сможете ответить на этот вопрос за меня.
– Послушайте, мне-то откуда знать?
– У Вероники были враги или существенные обиды?
– У Вероники? – Эстель остановилась и посмотрела в сторону грязно-коричневой воды, где покачивались яхты. – С ней иногда было трудновато. Очень прямолинейная женщина. Настоящий учитель. Некоторых она могла вывести из себя.
– Что-нибудь конкретное? – спросила Луиза.
Эстель докурила сигарету и небрежно втоптала ее в землю теннисной туфлей.
– Произошел инцидент с одним из тренеров по теннису.
– В смысле?
– Нам казалось, он слишком мало времени проводит в клубе.
– Так…
– Мы с Вероникой подали официальную жалобу. Некоторые из тренеров считают, что могут приходить, уходить, работать, как им заблагорассудится. Нам здесь нужен человек, преданный клубу и всегда готовый помочь.
– А как звали тренера? – спросила Блэкуэлл.
– Мэтт Ламберт.
– Он все еще состоит в клубе?
– К сожалению, да.
– Значит, он работает в клубе?
– Нет, он предприниматель.
– Эстель, хочу прояснить вот что… – медленно произнесла Луиза. – Вы пытались уволить тренера, потому что он недостаточно часто бывал в клубе, но ведь никто не платил ему за дополнительное время. Да?
– Не совсем так.
– Так вы полагаете, этот тренер почувствовал себя настолько обиженным, что смог жестоко убить Веронику и оставить ее тело на пляже?
– Откуда, черт возьми, мне знать?
Разговор пошел насмарку. Луизе не нравилось определять людей по первым впечатлениям, но она отметила: Эстель была избалованной, привилегированной леди, привыкшей поступать по-своему. Блэкуэлл с грустью подумала, что и Вероника, возможно, ничем от нее не отличалась, но это мало меняло дело.
– Последний вопрос. Вы знали о каких-либо осложнениях в жизни Вероники?
– Вы о чем?
– Проблемы с алкоголем, дурные пристрастия и тому подобное.
Эстель выглядела потрясенной.
– Нет, нет, Вероника время от времени могла выпить бокал вина, но и только. Она была очень разумной женщиной.
Похоже, Эстель знала свою подругу не так хорошо, как ей казалось. Или Фергюсон лгала.
Глава одиннадцатая
Джефф налил кофе из термоса в стальную кружку. Он сидел на складном стуле и обозревал свое «королевство» в свете раннего утра. Это место казалось ему родным, его собственной маленькой страной. Если не считать прикованного в пещере, Симмонс был единственным человеком на острове Крутой Холм. Остров находился всего в десяти километрах от материка, но на нем можно быть в глуши, а он всю жизнь стремился к одиночеству. Симмонс еще ребенком время от времени путешествовал с отцом, который был капитаном небольшого парома с материка,
