защиту. Маловероятно, что такие нашлись бы, но она подстраховалась. Любая из нас поступила бы так же.
— А что… что они сделали бы? — голос Джин дрогнул.
— Ничего хорошего.
— Только с тем, кто обошёл бы защиту?
— Может быть, — пожала плечами Афина. — С другой стороны, в этом городе достаточно людей, у которых нет дара, но в дом они всё равно бы залезли. Думаю, тут и так ночевали бродяги.
— Здесь слишком чисто.
Комнаты и впрямь не выглядели так, будто в них спали бездомные. Всё, что видела на столах, полках и тумбочках Джин, когда приходила в последний раз, стояло на местах — до последней чашечки.
Ещё до приезда в Хэллгейт ей со своей неуёмной страстью к поиску заброшенных зданий доводилось видеть ночлежки бродяг — и там всегда царил такой беспорядок, что нельзя было и шагу ступить, не наткнувшись на пустую бутылку или рваную куртку. В особняке, не считая запаха сырости, всё казалось нетронутым — будто тётушка просто вышла куда-то, прихватив зонтик от жары.
— Конечно, чисто. От простых людей такие духи избавляются иначе. С них и начну, — Афина засучила рукава светлого платья в пол.
Взвизгнула застёжка-молния рюкзака. Поочерёдно оттуда показались бутылка воды, тонкий крест на плетёной цепочке, пара кристаллов и самый обычный мелок. Под пристальным взглядом Джин Афина разложила всё мелкое по карманам и направилась к лестнице.
— Дельфина совершила одну маленькую, но решающую ошибку, — сказала она, не удержавшись от лёгкой полуулыбки. — Она бы никогда не подумала, что однажды порог её дома переступит белая ведьма.
— Вы не ладили?
— Можно и так сказать. Останься здесь, наверху будет небезопасно.
Джин не возражала. Голова уже начала побаливать, и хотелось глотнуть ледяного горьковатого грейпфрутового сока — а может даже, и чего покрепче, но тоже непременно холодного.
Наверху что-то загрохотало: твари, вызванные тётушкой перед смертью, почуяли недоброе. Зеркало над кофейным столиком покрылось сетью трещин.
Афина даже не дрогнула.
— Если и внизу начнётся что-то дурное, беги, — посоветовала она. — Этот дом тянет силы из любого, но за его стенами быстро станет легче.
— Поняла.
— Только не паникуй. Просто так тут не разберёшься, конечно, ну да справлялись и не с таким.
Джин хотелось сказать, что она вовсе не паникует — и даже не собирается, но Афина уже скрылась за дверью на втором этаже. Над головой грохнуло снова и тут же затихло.
Мгновение — невыносимо долгое по меркам Джин, которая в случае необходимости умела ждать желаемого месяцами — казалось, будто дом тётушки опустел. Ни шороха, ни скрипа. Она затаила дыхание, боясь пошевелиться: воздух от напряжения точно загустел, и сейчас Джин ощущала, что любое неосторожное движение может повлечь за собой бурю.
Что-то зашипело, заскрежетало — а после потоком полились слова на языке, которого Джин никогда не знала. Латынь? Похоже, но не то, Древнегреческий? Почти ничего общего. Фразы множились, эхом отдавались от стен и обрушивались на особняк, на духов, запертых наверху, на саму Джин.
Раздался жуткий гортанный крик — и потонул всё в том же заклинании.
Затем она различила быстрый стук шагов на лестнице, будто кто-то пытался сбежать, но так и не сумел: звук оборвался неестественно быстро.
На долю секунды она испугалась, что второй дух — тот, что не успел закричать или пока попросту не вышел из укрытия, чтобы кинуться на Афину, — всё же появится на первом этаже. Возникнет прямо перед ней, поработит разум и захватит тело. Превратиться в безвольную куклу Джин боялась больше всего. Живущая загадками, логическими цепочками, резкими поворотами сюжетов, она знала: отними это — и останутся только однообразные дни, слившиеся в один бесконечно долгий.
До приезда в Хэллгейт за редким исключением лишь загадки помогали ей держаться на плаву.
— Ты больше не подчиняешься ей! — закричала наверху Афина. — Убирайся!
Многочисленные фильмы ужасов, которые Джин смотрела почти каждый день, не давали сомневаться, что будет дальше: дом содрогнётся, трещины поползут по стенам, неизбежно превращая крепкий некогда особняк в руины. Одержимые желанием во что бы то ни стало уцелеть, духи всё же окажутся сильнее — и тогда и Афине, и ей придёт конец.
Доски на заколоченных окнах задрожали, забились как живые. Невидимая сила вырвала их из прочных широких рам вместе с гвоздями, швырнула в глубину комнаты, где стояла Джин. Она вскрикнула, отшатнулась: одна из досок едва не врезалась ей прямо в лицо, ещё одна вонзилась гвоздями в пол у самых ног. Дух сопротивлялся из последних сил и пытался забрать с собой хоть кого-то. Не получится взять ведьму — почему бы не схватить ту, кого она притащила?
Страх заполз под рёбра, ледяной рукой стиснул сердце. На миг Джин показалось, что она чувствует когти, прорывающие мягкую плоть. Может быть, Афина уже мертва. Может, даже её сил не хватило, чтобы избавиться от стражей этого проклятого дома.
На глазах выступили слёзы, и Джин упрямо сморгнула их. С места сорвался покрытый пыльной скатертью стол, пролетел по комнате и ударился о стену, со звоном брызнула осколками ваза с засохшими цветами.
— Ладно, ладно, — пробормотала Джин. — Давай посмотрим, чем ты ещё можешь запустить.
Она лихорадочно оглядела комнату и удостоверилась, что осталось не так уж и много мебели: пара стульев и внушительный комод. Не очень впечатляюще. Удастся увернуться, если постараться.
— Ну так что, урод?.. — начала она, сжав кулаки.
Вдруг всё смолкло — теперь уже, похоже, навсегда. Джин перевела дыхание и только сейчас поняла, что вспотела так, будто пробежала марафон.
Афина, пошатываясь, вернулась в гостиную — раскрасневшаяся, такая же взмокшая и уставшая донельзя. Она рухнула в кресло у заколоченного камина, утёрла лоб и попыталась отдышаться.
— Всё? — осторожно поинтересовалась Джин.
— Почти. Духи не вернутся, но стоит очистить и тайник.
Негромкий телефонный звонок в воцарившейся тишине прозвучал оглушительно. Афина коротко поздоровалась, поджала губы. По её взгляду невозможно было определить, что именно произошло, но Джин привыкла полагаться на интуицию, и сейчас та буквально вопила о дурном.
— Дай мне свой номер, — попросила Афина, нажав на «отбой». — Или запиши адрес. Произошло убийство, и ты должна быть там.
— Должна? — переспросила Джин. — Но я не…
— Люсьен говорил, ты хотела узнать, что происходит в городе. Узнавай. Если выйдешь сейчас, успеешь
