меня тут одну и свалишь! И это всё не смешно!
Она, кажется, закончила, а я ещё какое-то время переваривал полученную информацию. Улыбка сползла с моих губ, а поперёк глотки встала кость. Я попытался пропихнуть её, но что-то мне мешало это сделать.
— Ты так сильно боишься темноты? — спросил, сглатывая волну дискомфорта.
— Не знаю… наверно, — неуверенно, — скорее, того, что в ней может прятаться.
— Здесь никого, кроме нас, Осина, — мой голос был тихим и ровным. Будто я неумышленно подстраивался под неё. Под её настроение. Состояние. Под её страхи.
— Мы не знаем наверняка.
— Это паранойя, Осина.
— Возможно, — она пожала плечами и, обхватив себя руками, громко и прерывисто вздохнула. — но я это не контролирую… поэтому прошу: давай уедем отсюда?
Только в этот момент я заметил, что её действительно потряхивало. Её плечи мелко дрожали, а взгляд то и дело метался из стороны в сторону. Я не хотел, чтобы ей было страшно. Это не было моей целью. Я не хотел, чтобы она в панике озиралась по сторонам и думала только о том, чего нет на самом деле. Она в безопасности.
— Идём, — выхватив её руку, я переплёл наши пальцы и повёл её за собой. Уводил с этой злополучной поляны, вслушиваясь в её сбившееся дыхание. — садись в машину.
Открыв дверь, я почти галантно пригласил её в салон и, когда она нырнула внутрь, негромко захлопнул дверь. В ушах звучала её фраза: скорее, того, что в ней может прятаться.
Ужасов пересмотрела? Что в ней может прятаться? Маньяк? Каннибал? Дикий зверь? Призрак?
Что за чушь?
— Так тебе спокойнее? — поинтересовался, когда и сам оказался внутри автомобиля.
— Я бы не сказала, — не глядя на меня, — давай уедем, Макс?
Я разочарованно вздохнул…
Как быстро мы перешли от интима к нашим навязчивым страхам… К ЕЁ страхам.
— Мы уедем, — кивнув, я достал из кармана штанов ключи от тачки, но с одним условием, — вот теперь она повернула ко мне голову, — ты ответишь мне на вопрос… и как только я пойму, что ты мне не солгала, мы уедем отсюда.
— Что ты хочешь знать? — я чувствовал на себе её тяжёлый взгляд. Словно она меня касалась им.
— Ты знаешь, — нервно провёл пятернёй по своим волосам, — я хочу знать: ты ведь обманываешь всех? Так? И меня тоже.
— Что?
— Тот день. Ты всё помнишь, Осина. Я уверен, что если ты и теряла память, то ты уже давно всё вспомнила. Так?
— Я… — несмело. Очень несмело. — Макс, что за чушь?
Я знал, что могу включить свет и увидеть её глаза. Но не хотел.
Хотел знать правду, и хотел, чтобы она опровергла мои слова. Хотел бы быть смелее, но… бля-я. Я такой слабак.
— Хрен с тобой, — покачав головой, я заставил себя вставить ключ в зажигание, — забей.
Повернул к ней голову снова, и моих губ коснулась натянутая улыбка. Уголок дрогнул. Как и рука. Снова. Неумышленно. Я потянулся к ней. К рукам, сцепленным в замочек на коленках. Просто позволь мне. Ну же, Осина.
Такая тишина в салоне. Просто убийственная.
Осторожное касание. Невесомо. Кончиками пальцев я провёл линию вдоль её запястья. Выше — к хрупким костяшкам. Подбираясь к фалангам. И осторожно высвобождая её левую руку из плена правой. Забирая её себе, и воровато продолжая касаться нежной кожи. Играя с её пальцами, перевернув ладонью вверх. Так странно. Так абсурдно.
Так болезненно.
Глава 12
Лида
— М-да, — вздохнув, протянула Машка, и одарила меня многозначительным взглядом. — Дичь какая-то…
Дичь. Возможно, это самое подходящее слово из тех, которыми можно было описать всё происходящее между мной и Князевым. Я и сама не до конца понимала, что всё это могло значить. Наши "отношения" сдвинулись с мёртвой точки ещё в тот день, когда он в преддверии восьмого марта предложил подвезти меня до дома. Лифт… стал отправной точкой. Он поцеловал меня. Спустя почти четыре года неприязни и непонятной войны, он сделал шаг, которой буквально опустошил меня. И… Господи боже мой! Я ведь тогда шагнула ему навстречу! Понятия не имею, о чём я тогда думала, но я едва не растаяла от его жадных губ, так жестоко и одновременно нежно касающихся меня.
Это же Князев! Это тот самый парень, который почти ежедневно вносил в мою жизнь хаос и сплошные неприятности. Надменный тип, сосущий из меня кровь. При малейшей возможности он старался поддеть и унизить меня. А тут? Что это было?!
И, я бы не сказала, что после того поцелуя наши с ним отношения сильно изменились. Проблем меньше он доставлять не стал, да и едкие фразочки в мою сторону не сократились. Но… иногда казалось, что он делает это просто по привычке.
Я не раз ловила на себе тяжёлый взгляд. Лёгкий небесный цвет его глаз действовал на меня совершенно иначе. Это было сравнимо с ледяной глыбой, свалившейся мне на плечи. Эта глыба буквально распластывала меня своей тяжестью. Это было… почти невыносимо.
— Дичь, — повторила я за Машей, разглаживая на покрывале несуществующие складки, — я ему не верю. И… боюсь, что очень пожалею, если подпущу к себе.
— Хочешь, я у Пашки спрошу, что у него на уме? Ну, аккуратненько так. Завуалировано.
— Как ты это себе представляешь? — я даже не представляла как можно вытащить информацию из его дружка.
— Ну, не знаю пока… но ведь попытаться можно? Спрошу, что Князеву нужно от тебя.
— Ой, Маш! — я упала на кровать рядом с подругой, и закинула руки за голову, — Он сразу всё поймёт. Не дурак же. Думаю, вряд ли Князев стал бы с ним дружить, если бы Пашка был треплом…
Он не трепло. Он чем-то даже похож на самого Князева. Два сапога пара. Двое из ларца. С той лишь разницей, что Паша из простой рабочей семьи и, кажется, он успел потерять обоих родителей. Князев же напротив. Его семья более, чем цела
