Книга По следу зверя - Валерий Бродовский

Повернувшись к переводчику, офицер приказал:

— Рюйтель, передайте: если будет честен с нами, то Великий рейх сумеет его защитить. Пусть молится за здоровье фюрера!

Обрадовавшись, юноша осмелился высказать еще одну просьбу:

— Господин офицер, я слышал, что полицаям хорошо платят. Позвольте мне служить вашей Великой Германии. Хочу скопить немного денег для жизни в будущей, новой Белоруссии.

Эта неожиданная просьба порадовала Хойера, окончательно убедив в его благонадежности. Подозвав стоявшего за спиной унтер-офицера, капитан приказал:

— Берхард, устройте этого мальчишку на службу. Пусть пока помогает по хозяйству. Глаз с него не спускайте! — предупредил он.

Покидая помещение, Хойер внезапно спросил:

— Сколько человек в вашем отряде?

— Около трех десятков, — не задумываясь, ответил Сверчок, умышленно назвав значительно меньшее количество. — Раньше больше было, — добавил он, заметив скепсис на лице офицера. — Да только весной вы нас здорово потрепали!

— О, я! Многа, ошен многа партизанен расстреляйт! — вспомнив удачную операцию против партизан, радостно закивал офицер. В ходе весенней кампании им, действительно, удалось полностью уничтожить несколько небольших отрядов. Операция оказалась успешной благодаря Абверу, сумевшему внедрить своих агентов, завербованных из числа советских военнопленных. — Многа! — повторил капитан, покидая в приподнятом настроении зловонный подвал. Он торопился выделить людей для отправки на хутор. Следом за ним выскочил и Матюшин.

Сверчок намеренно умолчал, что в тех боях их отряд участия не принимал. Капитан Чепраков сумел заранее отвести своих людей на дальнюю базу.

13

Федор Чепраков неспроста остановил свой выбор на Николае Цвирко и Александре Довгунце, отправляя их на встречу с подпольщиками. Оба юноши были небольшого роста, худощавые. Внешне ребята больше походили на подростков, чем на опытных бойцов, поэтому меньше других могли вызвать у гитлеровцев подозрение.

Не дождавшись их возвращения, утром капитан отправил в город разведчиков. К полудню бойцы вернулись, рассказав о перестрелке накануне в районе мельницы и начавшихся в городе вскоре после этого арестах подпольщиков. С собою в лагерь они привели Лиду Комарову. Девушку случайно обнаружили в лесу неподалеку от городской окраины. Один из бойцов узнал ее.

Чудом избежавшая ареста, Лида была уверена, что немцы охотились именно за ней. О своих товарищах она ничего не знала.

Рабочая смена в столовой начиналась в четыре утра. В обязанности девушки входило мытье посуды и уборка помещений. В то утро, заметив в окно, как во двор въезжает грузовик с солдатами, Лида шестым чувством догадалась, что приехали за ней. Она успела подать знак двум стряпухам, помогавшим штатному немецкому повару, и пока одна из них отвлекала внимание гитлеровцев, прошмыгнула в самую дальнюю, заставленную ненужными предметами подсобку, где, с трудом втиснувшись в пустое чрево небольшого металлического шкафа, замерла. На ее счастье, валявшийся на полу с измятыми боками и полуоторванной дверкой ящик, в котором раньше хранились сыпучие продукты, подозрений у гитлеровцев не вызвал.

Бегло осмотрев все помещения, немцы уехали, торопясь на задержание других подпольщиков. Девушка еще долго не решалась покинуть свое убежище, дрожа от страха и беззвучно роняя слезы. Выйти из столовой ей помогли все те же землячки. Пока одна из них отвлекала разговорами стоявшего у входа дюжего солдата и только что пришедшего на смену немецкого повара, другая незаметно вывела ее через задний двор.

Домой Лида возвращаться не стала, разумно полагая, что немцы за ней и туда придут. Оставалось пробраться к небольшому лесному массиву, рассыпанному за городом, где и дожидаться ночи. Здесь ее и обнаружили партизаны Чепракова.

— …Маму с сестренкой жалко! — шмыгая носом и растирая по лицу крупные слезинки, плакала девушка, рассказывая в командирской землянке, какого страху натерпелась.

Слушая ее, сидевший за столом Строжевский поднял глаза:

— Как же немцы вышли на вас? Скобцеву так долго удавалось скрывать организацию, а тут нате, всех одним махом повязали! Есть догадки, кто мог вас сдать?

От его пронзительного взгляда и холодного голоса Лида невольно съежилась. Девушка помнила, как однажды в разговоре с ней Сверчок нелестно отозвался о своем замполите.

— Сдать? Вы имеете в виду — предать? — Девушка всплеснула руками. — Никто. — Затем, ненадолго задумавшись, словно перебирала в памяти каждого из известных ей подпольщиков, уверенно повторила: — Из наших — точно никто!

Подозрения одолевали не только комиссара. В отряде многие предполагали, что городское подполье кто-то выдал. И этот кто-то был из своих. Велев девушке оставаться в лагере, Чепраков проводил ее до выхода.

— За родных не волнуйся! — стал успокаивать он ее, откидывая в сторону залапанный кусок рогожки, спасавший землянку от вездесущих комаров. — Наши люди успели пройтись по некоторым адресам. К сожалению, не всех удалось предупредить, но твоих успели, так что ожидай. Думаю, ближе к ночи свидитесь.

Заметив неподалеку пожилого человека с густой бородой, подпиравшего спиной ствол старой осины, Федор Иванович кивнул в его сторону:

— А вот и дед Трофим! Скажи ему спасибо! Это он предупредил твою мать, чтобы уходила из города.

Заметив командира, старик приветливо махнул рукой, продолжая дымить цигаркой.

— Так это же немецкий прихвостень! — воскликнула возмущенно Лида. — Всё сапоги фрицам чистил за кусок мыла, вражина!..

Этого человека она часто видела возле столовой. Одетый в обноски, с вечно всклокоченной, похожей на паклю бородой и большой, не по размеру, шляпой на кудлатой голове, старик целыми днями бродил по улицам города с небольшим деревянным ящиком, в котором носил различные инструменты. За понюшку табака, шмат сала или четверть самогона он брался за любую работу. Мог починить крышу, подбить сапоги, подправить калитку. Нередко к помощи бывшего механика, разбиравшегося в технике, прибегали и немцы, щедро оплачивавшие его услуги сахарином или тушенкой.

Во дворе столовой Лида не раз видела, с какой готовностью старик бросался ремонтировать их мотоциклы и автомобили. Она ненавидела его и со свойственной столь юному возрасту прямотой бросала при встрече презрительное: «Пришивала!» В ответ пожилой человек лишь улыбался, называя девчушку пустельгой. «Такие люди любой власти служат! — жаловалась она матери. — Еще и оскорбляет, вражина, пустельгой называет». — «Пустельга — птичка зоркая, из соколиных будет! — замечала с улыбкой мать и просила, чтобы дочь оставила старика в покое. — Сдался он тебе! Пусть живёт».

Чепраков засмеялся:

— Зря ты так, девочка! Дед Трофим один из наших информаторов. Можно сказать, главных. Несмотря на возраст, глаз у него по-прежнему зоркий. Все подмечает.

Похвала старику из уст прославленного партизанского командира смутила Лиду.

— И давно он сотрудничает с вами? Небось, узнал, что Красная армия наступает, вот и переметнулся обратно. Иуда! Тушенкоед несчастный!

Чепраков усмехнулся.

— С самого начала. Говорю же: ценный разведчик! А тушенку… тушенку, что выменивал у немцев, нам