начале приёма задания. В чём их интерес? Просто если оппоненту выгодна сделка, он тебя не предаст, а если выгода теряется, то и смысла ему с тобой оставаться нет.
По пунктам: первая — это Ангелика. Здесь будет приказ её матери и какая-то привязка. В данном случае я очень сильно полагаюсь на систему. Вторая — это Евгеника. Ей я спас жизнь, также приказы отдаёт её мать, Тиамат, она же и есть третий фигурант. Что ей надо? Скучно? Так, когда я передам силу Ангелики, вдруг она снимет печать? Но тут я могу лишить их этой силы, так что отметаем. Она хочет сделать меня королём пустыни? Смысл? Или хочет присоединиться к врагу своего врага, а всё то, что она мне говорила про фиолов, всего лишь ширма? Набивает себе цену? Возможно.
— Так, может, покажешь дорогу, а то дети Ангелики всё завалили? — Конечно же, я и сам мог найти проход. Их здесь не больше десяти, а я не думаю, что гармы успели за столь короткий срок засыпать их все и вырыть новый.
— Пошли за мной, — сказала она и направилась вперёд. Я махнул Зугу, чтобы он собирал людей и они выдвигались за нами.
Позади послышались команды. Вся наша толпа приобрела командиров. Создавалась иерархия и цепочка, по которой передавались команды. Командующими назначили особенных. Так назвали людей с редкими классами. Вот только мои ребята наотрез отказались брать себе подопечных. Я посмотрел на это сквозь пальцы, ведь рано или поздно им придётся собирать свою группу. Не буду же я вечно оставаться командующим малой группой.
Спуск оказался замаскированным и закрытым. Анжелика сделала подобие живых дверей. Влажная пульсирующая масса, к которой лип песок, открыла свой зев перед нами. Она поражала своими размерами. Здесь может не то что взвод, а пара танков поместиться. Как только успели за столь короткий срок? Или они все эти дни только и занимались тем, что делали проходы?
В своё время замечал, что каждый муравей занимается обустройством жилища. Но не до такой же степени! Хотя другие размеры, другие возможности.
Евгеника, или Анжелика, теперь буду бросаться в догадках, вошла в подземелье. Я потопал вслед за ней, не переставая удивляться. Приглушённое зелёное свечение исходило от каждой стенки. Я знал, что муравьи видят мир по-другому. Они больше его слушают и, видимо, всё это свечение сделано только для удобства людей.
Мы шли дальше по проходу. Он начал закручиваться в спираль. Для чего такие сложности, не понимал, можно же было оставить те колонны, которые, скорее всего, уже разобрали на запчасти для улья.
Поставил себе заметку рассказать Анжелике, как люди древности делали кирпичи из песка, говна, глины и сломы. Глядишь, через неделю муравьи отгрохают мне целый дворец. Хотя я бы не отказался от комнаты в муравейнике по старому типажу. Когда сотни соседей вокруг тебя и ты слышишь детский плач, дрель, начинающую свою адскую песню с шести утра, топот, словно кто-то бросается гирями. Этот шум раньше меня бесил, но кто бы знал, сколько я готов отдать, чтобы снова вернуться туда с Сарой и Милой. Прогуляться с семьёй по парку, прокатиться на колесе обозрения, поесть сладкой ваты, а вечером с кружкой чая в руках читать романы любимых писателей.
— Ого.
— Я не хочу идти дальше! Нет! Нет!
— Заткнись!
— Не трогай его! — Позади слышалась перепалка, но мы уже добрались до намеченной цели, и Зуг знал, как поступать с остатками сопротивляющихся. Жестоко, но мы не можем иначе. В противном случае поляжем здесь все.
Поскольку у меня там находился заместитель, а также Тиамат со своими голодными детьми, я не переживал, что кто-то уйдёт и расскажет наши секреты. Спускали долго, примерно столько же я бежал во время боя гармов и фиолов-изгнанников. Чем дальше мы заходили, тем меньше шума создавала группа, идущая позади меня. И вот, спустя примерно полчаса, мы наконец вышли.
Передо мной предстали знакомые улицы, на которых я умирал больше тысячи раз. Я помнил всё: от мест расположения портальных арок до уличных туалетов, в которых пытался спрятаться от бушующей орды мутантов. Ох и настрадался же я на этих испытаниях, в которых, что странно, боль ощущалась по максимуму.
Провёл рукой по щеке, но упёрся в маску. Вспомни все те разы, когда на меня выливали кипяток дети, потом посыпали солью, а я дезинфицировал раны водкой. Где-то ближе к двухтысячной попытке спасти как можно больше жителей я попросту выпивал её всю, пытаясь снизить боль от страданий.
Я помнил каждую деталь каждой попытки. И этот город теперь глубоко в моей памяти. А также линия метро, следы которой я во время пребывания здесь раньше не обнаруживал. Всё было очень просто. Железнодорожники, а точнее, их начальство, прокладывающее пути, сэкономило на стали, а точнее, на самих рельсах. Ржавчина, проникшая под своды, магическая буря, ну и напоследок — время. Ну а со входом я видел это тысячи раз: бегущее начальство его взрывало.
Начал оглядываться. Здесь многое изменилось. Муравьи копали проходы и создавали стены, делая подобие иглу[1]. Видимо, это место у них будет в качестве входа в инкубатор. Многие здания попросту разобрали, но не все. Скорее всего, их вездесущие лапки ещё не успели добраться до них. Ну и ладно. Невелика потеря. Они освобождают мне место для новых построек. Всё равно их пришлось бы сносить.
Продолжил осмотр и наконец смог заметить тех, кого надеялся увидеть живыми. Примерно семь десятков человек разбили лагерь вдалеке от входа. Вокруг было мрачно, поэтому нас ещё не заметили.
Немного подумав, решил сначала навестить Анжелику, а уже потом отправляться к друзьям. Просто с принцессой мне долго говорить не о чем пока что. А вот с племенами вопрос о нашем будущем развитии придётся решать основательно. Да и Евгенику нужно отпустить поскорей. Неуютно мне как-то с ними. Надеюсь, Тиамат будет держаться в кругу гармов и не станет шататься со мной везде и повсюду.
— Нам туда, — окликнула меня кукла, и мы продолжили движение. Надеюсь, Зуг додумается отвести всех к племени.
Анжелика обитала под землёй. Точнее, в вырытой норе. Пошли туда, темно и ничего не видно. Как же достала эта темнота. Нужно будет сказать инженеру, пускай учится делать свет. Я не собираюсь жить в потёмках.
— Боже, давай руку, — сказала Евгеника, увидев, что я веду себя как слепой котёнок или выпускница, вернувшаяся со вписки по стеночке.
— Всё, пришли.
