тому же вряд ли он стал бы тратить на это свои и без того скудные деньги.
Марк сидел за столом, снова перечитывая памфлет, и надеясь найти между строк ещё какие-то намёки на обстоятельства этого дела, когда из-за двери раздался громкий крик: «Смерть тебе, трусливый алкорец!». Она распахнулась и в кабинет, смеясь, вошёл Эдам, а за ним, грозно размахивая деревянным мечом, влетел пятилетний мальчик с рыжеватыми кудряшками. На нём был чистенький костюмчик, состоящий из кружевной сорочки, атласного жилета, бархатных панталон и шёлковых чулок, отчего он был похож на большую красивую куклу.
После того, как Эдам в очередной раз увернулся от его меча, малыш снова замахнулся на него и крикнул: «Выходи на бой, алкорский негодяй! Только трусы прячутся за стенами!»
— Валентин! — рявкнул Марк, взглянув на пасынка. — Немедля прекрати орать и извинись перед господином бароном за свою бестактность!
— Да не надо! — рассмеялся Эдам. — Он же играет!
— Даже в игре следует соблюдать правила, — отрезал Марк. — Валентин, игры придуманы для того, чтоб с их помощью учиться жить. Наш король в твоём возрасте никогда не позволял себе подобных выходок, и ты не должен грубить тем, кто старше тебя по возрасту и званию. Не говоря уж о том, что нельзя оскорблять человека только за то, что он алкорец. Рыцарь всегда соблюдает правила приличия, и ты должен им следовать, если конечно собираешься стать рыцарем, а не разбойником. Извинись.
Валентин, хмуро взглянув на отчима, опустил меч, а потом, скривившись, открыл рот, с явным намерением разразиться плачем.
— Не рыцарь и не разбойник, — разочарованно кивнул Марк, — всего лишь маленький мальчик, который ревёт по любому поводу. Что ж, выходит ты ещё не дорос до того подарка, который отправил тебе маршал Беренгар. Я подожду, когда ты повзрослеешь настолько, чтоб быть достойным его. Эдам, проводи это дитя к матушке, пусть она утешит его, пока мы занимаемся делами.
— А что за подарок? — уточнил Валентин, тут же передумав реветь.
— Неважно, — отозвался Марк. — Такие вещи носят рыцари, а не разбойники и не дети. Иди, мы заняты.
Валентин какое-то время размышлял, а потом повернулся к Эдаму и самым искренним тоном произнёс:
— Ваша светлость, господин барон, прошу вас простить меня за мою горячность. Я вовсе не хотел вас обидеть, — после чего выжидающе взглянул на отчима.
— Ты уверен, что прощён? — усмехнулся тот.
И Валентин снова развернувшись к Эдаму, какое-то время смотрел на него, а потом подошёл и уткнулся лицом в его живот.
— Ладно, ладно, — рассмеялся Эдам и, присев на корточки, обнял мальчика. — Я знаю, что ты вырастешь настоящим рыцарем. После мы обязательно сразимся с тобой, а пока позволь мне вернуться к своим обязанностям.
— Ты слишком снисходителен к нему, — заметил Марк.
— Разве вы не были снисходительны к нашему королю в его возрасте? — парировал Эдам. — Отдайте ему подарок.
— Пусть будет так, — Марк поднялся и подойдя к стоявшему рядом с шкафом дорожному сундуку, открыл его и извлёк оттуда холщовый свёрток.
Развернув его, он достал красивый чеканный пояс с накладками из цветных камней и маленькими ножнами, в которые был вставлен деревянный кинжал с изящной бронзовой рукояткой. Подойдя к пасынку, он присел и с помощью Эдама надел на него пояс, после чего погладил по голове.
— Если будешь вести себя хорошо и прилежно учиться, то однажды я отдам этот игрушечный кинжал оружейнику, и он приделает к нему настоящий клинок.
— Я буду стараться, отец, — радостно улыбнулся Валентин и обнял его, после чего умчался из кабинета, чтоб похвастаться подарком перед матерью.
— Вы встречались с маршалом? — спросил Эдам.
— Об этом потом, — проговорил Марк, вставая. — Что ты узнал?
— Кое-что интересное. Того усатого действительно несколько раз видели у дома маркиза, но никто ничего конкретного сказать не смог. Он не живёт там, и ни с кем не говорил, по крайней мере, я не нашёл никого, кто перемолвился бы с ним хоть словом. Но вот что интересно, в то самое утро, когда прогремел взрыв, служанка из соседнего дома видела, как с площади перед домом Делвин-Элидира в переулок слева от него вбежал человек. Он промчался мимо, придерживая рукой шляпу, и скрылся за поворотом. Чуть дальше его заметил нотариус, которого разбудил грохот, он подбежал к окну, чтоб выяснить, что случилось, и обратил внимание на этого человека, бегущего со всех ног. Он запомнил только серый плащ, а вот служанка разглядела под плащом синий потрёпанный кафтан, а под шляпой похожие на мочалку патлы и такую же бороду. Однако ни до, ни после никто не видел этого человека в том районе.
— Что ж, похоже, это он был организатором и исполнителем покушения, — произнёс Марк, подходя к окну. — А тот усатый только следил по его поручению за Делвин-Элидиром.
— И где мы будем его искать? — спросил Эдам.
— Что ж, теперь мы можем привлечь сыщиков тайной полиции. У нас есть приметы этого человека, к тому же мы знаем, что он называл себя Артузо. Возможно, это вымышленное имя, но, может, оно и настоящее. К тому же нам следует навести справки в канцелярии военного совета, выяснить, не упоминалось ли его имя в каких-нибудь списках при подготовке военной кампании. Если он поступил на службу сам или в составе отряда одного из торговых городов, то оно должно быть там. Правда, если он служил какому-нибудь рыцарю в составе его дружины, то это нам ничего не даст.
— Судя по описанию, он профессиональный наёмник, — заметил Эдам. — Я мог бы расспросить о нём в притонах, где собираются такие парни. Даже если он пользуется вымышленным именем, то вряд ли таких имён у него много. Скорее всего, и там он известен под именем Артузо.
— Это хорошая идея, — согласился Марк. — Только будь осторожен.
— Конечно, ваша светлость, — кивнул юноша. — На случай опасности мой кинжал всегда при мне… — Он смолк, удивлённо глядя на пояс барона. — А где ваш кинжал?
Марк опустил глаза и увидел, что его ножны пусты. Похлопав себя по карманам, он убедился, что его кошелёк на месте, как и ключи на цепочке, украшенной алкорским брелоком в виде грифона. Его золотая цепь всё так же висела на груди, а левую руку украшал перстень с вставкой-печатью из красной яшмы. Все ценности были на месте, пропал только стилет. Он вспомнил, как пробирался сквозь толпу на Королевской улице, и его несколько раз толкнули в плечо. Должно быть, тогда кто-то и вытащил его из ножен.
— Скажи мне, мой мальчик, — он обернулся к Эдаму. — Зачем красть кинжал,
