class="p1">— Не знаю. Мне вот сегодня пришёл отчёт о том, что она опять где0-то в городе была, но наш человек потерял её. Зачем ей это, если она ничего не скрывает? Как вообще такая девушка могла самостоятельно додуматься до того, чтобы скидывать хвост?
— Я тоже не знаю. Могу только одно сказать — мы не то, чтобы далеко не всё знаем, у меня впечатление, что мы вообще ничего не знаем. Вот тебя вчера отравили. Как думаешь, когда?
— Вчера? — нахмурился Фрост, — может быть иначе?
— Может, брат, — кивнул я, тяжело вздыхая, — на самом деле обнаруженная доза яда в твоей еде не смертельна. Максимум что она могла вызвать — это несварение. Только вот тебе было намного хуже. В твоей крови этого яда гораздо больше, чего не могло случиться от одной дозы.
— Хочешь сказать…
— Да, тебя травили на протяжении недели. Не меньше. И поскольку сама по себе доза не является ядом, артефакты не сработали. Только этот яд копится и в определённый момент…
— В нужный момент человек умирает от простейшего пищевого отравления. Мне повезло, что мы были в кабинете вместе.
— Я не могу тебе передать словами насколько это было страшно…
— Кухонных ты проверил?
— Обижаешь, конечно. только поварёнок, что готовил для тебя подносы, внезапно заболел. И не только не может ничего говорить. Он даже не в сознании. И придёт ли вообще не понятно. Мальчишка совсем, — отвёл я взгляд.
— Милон, не переживай так. Мы короли. Такова наша судьба. Запомни уже, что не бывает идеальных. У всех есть недостатки, у кого-то больше, у кого-то меньше, но у всех они есть. Нам предстоит война. Думаешь, я не понимаю, что посылаю людей на смерть? Понимаю. Но без этого никак. Мы должны принимать решения о наименьшем вреде нашему народу и землям.
— А ты уверен, что мы действуем правильно?
— Не уверен. Я во многом не уверен. Особенно после этого скандала с мостом.
— Скандала? Вроде всё спокойно прошло, хоть и не удачно.
— Просты не встречался с Бабеном и графом Цулако, — невесело усмехнулся брат.
— Уволь его и всё, — не понимал я этого мазохистского желания брата, держать мужей бывшей возлюбленной подле себя. А может быть, не прошло?
— Просто так? Без объяснений?
— Ты король или где? Просто захотел и уволил. Или ты их держишь специально, чтобы чаще видеть её?
— Ерунда. Ничего такого, — стал отнекиваться Фрост.
— Тогда в чём дело? Отстрани его и его сомужей.
— Не могу. Вот просто не могу и всё, — он поставил локти на стол и облокотился лбом в сцепленные пальцы. Для меня с детства такая поза была очень тревожным сигналом. Это значило лишь одно — брат не может принять решение.
— Так надо просто это сделать. У меня даже есть некоторые доказательства его преступлений есть. Посадив одного, с лёгкостью мы отстраним остальных. Просто позволь.
— И я тебя спрашиваю в сотый раз. Доказательства нельзя опровергнуть? Нет не единого шанса?
— Да никто и никогда не даст тебе таких гарантий, — вскочил я на ноги, размахивая руками, — Просто надо рискнуть. Да вообще наш дед не искал поводов. Просто казнил.
— И его народ прозвал кровавым. Я не хочу себе такой славы.
— Лучше слава жестокого правителя, чем того, кто погубил целое государство, — вспылил я.
Только Фрост ничего не успел мне ответить. В дверь постучались, а буквально несколько секунд спустя в него прошла именно та особа, которой конкретно сейчас и не стоило здесь быть. Но уже поздно. Элен уже вошла в кабинет, а Фрост не просто воспринял её просьбы в штыки. У него, казалось, всяческое терпение закончилось.
— Ты что творишь? — прокричал я, после того как жена громко хлопнула дверью, — зачем ты так? А вдруг она права, и Ануза готовит совместное нападение с Икерией?
— Вот, смотри. Доклады наших разведчиков. И если во многом они противоречат друг другу, то по поводу Анузы они сходятся. Они не будут нападать. Ибо хоть наше отставание от них в магии и технологиях имеет место быть, оно не столь значительно. Да и кто сунется в горы? Там постоянно ходят разведчики. Только делают они это для Икерии, а не Анузы.
— А мне теория Элен кажется более вероятной. Ну сам подумай, зачем шпионить для другого государства, вступать с ним в союз, если ничего с этого не поиметь? Если фактически знаешь, что противник ослаблен. Глупо, — хмурился я. Только Фрост от имени жены дёрнулся, как от удара. На ноги вскочил, ворот расстегнул. И что-то промычал, будто сам с собой боролся.
— Что с тобой? Ты странно себя ведёшь. Ты же сам нам объяснял когда-то, что Элен слишком молода, не опытна и капризна…
— Не говори о ней, — почти прорычал он, тяжело дыша. Да что происходит? Мы же вот только что, полчаса назад спокойно разговаривали.
— Брат, ты меня беспокоишь. Может быть, тебя опять отравили? Тебе опять плохо? — я не на шутку испугался, потому что от предыдущей попытки прошло всего двое суток.
— Со мной всё в порядке, но… — он дышал, будто бежал кросс.
— Значит так, я вызываю своих людей и они снова берут у тебя анализы. Не нравится мне это.
Анализы взяли, а я попытался отправить Фроста отдыхать, но получил практически истерику. Сказать, что был шокирован таким поведением, ничего не сказать. Никогда, ни разу за всю жизнь я не видел его таким. С ним явно что-то не так.
Пришлось его оставить, а вернуться с замаскированным снотворным настоем. Целый час ушёл на то, чтобы он начал кимарить. Теперь я без сопротивления увёл его в покои, только самому до спокойствия было ой как далеко.
Уложив его в постель, рванул в лабораторию. И вовремя. Я успел поймать колбу с кровью брата. И вот ни разу это не случайность. Или я был слишком зол (по воздуху что ли агрессия передаётся)? Только нерадивого работника я тут же отправил на допрос с пристрастием. А сам к главному, который быстро понял моё настроение и стал лепетать о том, что ещё ничего не готово, и как только так сразу…
— А я никуда не уйду. Состояние брата слишком странное, чтобы принять ваши очередные отговорки. Или
