о таком не слышали?
– Не доводилось.
– Удивлены?
– Если у вас получается, то какая разница, как это происходит?
– Спасибо.
– Тем не менее я продолжаю настаивать на личной встрече, Марта Алексеевна. Привык, знаете ли, работать по старинке.
– Настоящий олдскул?
– Сертифицированный самим временем, – поддержал шутку Вербин. – Когда мы сможем встретиться?
– У меня действительно плотное расписание, Феликс, – протянула Карская, но по тону было ясно, что она сдалась и занялась просмотром календаря. – Сейчас… понедельник в одиннадцать?
– У меня совещание.
– Вторник?
– Понедельник после обеда?
– Нет, я не смогу отменить назначенные приёмы.
– Завтра? – Откладывать встречу до вторника Феликсу не хотелось.
– Завтра у меня есть один свободный час после обеда. Вас устроит?
– Вполне.
Карская помолчала.
– Ничего, что завтра – воскресенье?
Говорить о том, что выходные для него – самые унылые дни, Вербин не собирался ни по телефону, ни при личной встрече.
– Ничего, Марта Алексеевна, я приеду. Диктуйте адрес.
– Вы есть в мессенджерах?
– Да.
– Я напишу. А сейчас извините, у меня начинается приём.
– Конечно.
Феликс убрал смартфон в карман и неспешно направился к дверям Второго морга. В него доставили тело Виктории Рыковой, и здесь работал один из лучших, а по мнению Феликса – лучший, московский медэксперт Иван Васильевич Патрикеев. И то, что тело с «очевидным передозом» оказалось в переулке Хользунова, иначе, как везением, назвать было нельзя. Ну, относительным везением, конечно, но с точки зрения расследования Виктория оказалась на лучшем из возможных столе.
Внутрь Патрикеев гостя не пустил, вышел перекурить и, поздоровавшись, сразу перешёл к делу:
– О ком хотел поговорить?
– Виктория Рыкова, из Кожухова, передоз, – коротко и по существу, как любил Патрикеев, ответил Феликс.
– Девочка с куклами?
– Её теперь все так называют?
– А как её ещё называть? – Медэксперт грустно улыбнулся. – Она такая и есть: большая девочка с большими куклами.
Судя по всему, картина смерти, которую Виктория сначала создала в своём воображении, а затем она или убийца воплотили в реальность, произвела сильное впечатление на всех, кто её увидел. Второй человек подряд назвал Викторию «Девочкой с куклами», а значит, скоро о ней будут знать все сотрудники и, возможно, слухи выползут за пределы системы. Яркие фразы и яркие картинки хорошо ложатся в основу легенд.
– Тебе велели с ней разобраться?
– Ага.
– В наказание? – тут же поинтересовался Патрикеев.
– В смысле? – насторожился Вербин.
– Дела ведь нет, – объяснил медэксперт. – Чистый передоз.
И это были совсем не те слова, которые хотел услышать Феликс. Вот уже второй хороший специалист с ходу заявляет, что расследовать в смерти Рыковой нечего, и, хотя эксперты наверняка согласятся с тем, что такую смерть можно было подстроить, первая версия – простая, не требующая расследования – понравится начальству намного больше.
– Это официальное заключение? – уныло уточнил Феликс.
– Официальное сделаю дня через три.
– И что в нём будет написано?
– Перебрала героина, – пожал плечами Иван Васильевич. – Будто ты не знаешь.
– Ничего другого в ней не было?
– Подозреваешь, что её сначала одурманили, а потом вкололи смертельную дозу? – Патрикеев был опытным экспертом и понимал оперативников с полуслова.
– Да.
– Готовы не все анализы, поэтому точно сказать не могу. Но если там настолько сложная схема, убийца мог использовать препарат, который сложно заметить.
– Мог.
– А ещё в квартире нашли початую упаковку снотворного, и никто не докажет, дали ей препарат перед смертью, или в её организме накопились следы из-за частого употребления.
Прозвучало логично и взвешенно. А из уст Патрикеева – приговором, означающим, что экспертиза преступного умысла не увидит.
– Следы насилия?
– Ни единого. Но за несколько часов до смерти у Виктории был секс.
Об этом Вербин знал из показаний Наиля, но машинально уточнил:
– По взаимному согласию?
– По согласию или за деньги, я не знаю, тут тебе виднее, но без насилия. – Патрикеев помолчал. – И в презервативе.
– После этого Виктория принимала ванну? Или была в душе?
– Гм… нет.
Если, проводив Наиля, девушка отправилась в душ, это стало бы ещё одним, хоть и косвенным, но доказательством того, что убивать себя Виктория не собиралась. Но в душ она не пошла. Оставалось понять, почему не пошла? Допустим, сначала она что-то делала по дому, например, убиралась, в конце концов, кровать была аккуратно застелена, потом её отвлёк звонок Веры Погодиной, а потом… потом пришёл убийца? Или она ждала убийцу? Второй любовник? Но если Виктория ждала Шевчука, логично было бы сходить в душ, смыть, так сказать, следы предыдущей встречи.
– Она не была беременна?
– Нет.
Патрикеев ответил уверенно, значит, проверил, он никогда не забывал о важных деталях. Что же касается отсутствия беременности, то это минус ещё один мотив убийства. В современном мире к нежелательной беременности относятся намного проще, чем раньше, но беременная любовница могла начать шантажировать женатого мужчину и, в том случае, если его карьера зависит от супруги или её родителей, изрядно испортить ему жизнь. Но беременной Виктория не была… Но она могла соврать, сказать Шевчуку или Наилю, что ждёт ребёнка…
Или не могла?
Сейчас Вербин не мог ответить на этот вопрос, поэтому сделал пометку в записной книжке и улыбнулся Патрикееву:
– Спасибо, Иван Васильевич.
– Мог бы просто позвонить, – буркнул эксперт.
– Я был недалеко, – соврал Феликс.
Патрикеев махнул рукой и направился к дверям морга. Он любил, чтобы к нему приезжали, тем более когда речь шла о неофициальных просьбах, а поскольку Вербина ещё не назначили расследовать смерть Рыковой, его вопросы были неофициальными и получить на них ответы Феликс мог лишь благодаря хорошим отношениям с экспертом.
Проводив Патрикеева взглядом, Вербин вернулся в машину и вновь набрал номер Наиля.
– Да?
– Это майор Вербин, Московский уголовный розыск.
– Я зафиксировал ваш номер.
«Зафиксировал»? Слово почему-то резануло слух.
– Хотел узнать, вы не пересмотрели расписание на следующую неделю? Мы сможем встретиться?
– У меня не будет свободного времени.
– Вы настолько заняты?
– Да, настолько. Перезвоните через неделю.
Зарипов прервал связь, оборвав Феликса на полуслове, и было очевидно, что перезванивать не имеет смысла. Судя по всему, Наиль считает, что исполнил свой гражданский долг, и не хочет тратить время на разговоры о мёртвой подруге.
Или у него были другие причины избегать общения с полицией, например, он не был уверен, что сможет провести встречу так, чтобы не оказаться заподозренным в совершении преступления.
– Тут есть над чем подумать… – Вербин посмотрел на часы и хмыкнул: до встречи с Нарцисс оставалось ровно столько времени, чтобы добраться до улицы Сергия Радонежского, найти нужный дом и подняться в квартиру.
Из дневника Виктории Рыковой
«Смерть – это всегда тайна.
Всегда мистическое
