и странном способе их транспортировки. Которые по сути — один вопрос: «Какого хрена эта толпа забыла на транспортном дирижабле?» И задавать его следовало в первую очередь вовсе не Каллистратову. Заполярная республика, конечно, мала, но не настолько, чтоб ее лидер лично утверждал всякие полетные ведомости. А вот кое-кто в этом деле с самого начала и не может не знать подробностей…
Она задумчиво посмотрела на Ангелинку. Спартаковка. Верная, в бою надежная, как пошаговая инструкция по частичной разборке «реактивки». Но в личных делах — ветер от головы до задницы, аж свистит! Хохотушка — она и есть хохотушка. И никакого желания руководить. Одна из немногих, не нашедшая себя в мирной жизни. Поломала юную девочку война и навсегда осталась в ее сердце. И она сама осталась там, на войне. Прибилась к авиационной службе безопасности. Противодействие террористическим угрозам, сопровождение авиационного начальства и ценных грузов. Не то чтобы война, но хотя бы с оружием в руках. Она была на дирижабле с самого начала, и это благодаря ее «реактивке» танк с «переговорщиками» так и не дополз до сектейнера. Царапнуло ее там, и ничего, сидит, хохочет, Светку с завистью расспрашивает, как они расстреливали штаб.
— Геля, я вот чего не пойму, — серьезно сказал Кунгурцев. — Те двадцать мужиков, которых вы с Зитой еле по капсулам распихали — ты зачем их с собой в транспортник потащила? Почему потащила, тут без вопросов — но зачем все двадцать рыл сразу?
Ангелина коротко хихикнула, оценив ситуацию с неожиданной стороны.
— Они сами! — с улыбкой до ушей принялась оправдываться девушка. — И не надо наговаривать, вовсе не в транспортник, все у нас было культурненько, обзавидуешься!..
Сергей Кунгурцев за прошедшие годы заматерел, превратился в мощно скроенного мужчину, и полковничьи знаки различия на открытом клапане вполне соответствовали виду. А навыки — новой работе. Он не сильно распространялся, но очевидно было, что при правительстве Каллистратова бывший командир «Спартака» занимался делами тайными и неприметными. И теперь он аккуратными вопросиками разворачивал Ангелинку в нужную сторону. Подальше от хиханек про мужиков, поближе к дирижаблю и странному его полету. Зита слушала, завидовала его профессионализму — и все больше тревожилась. Оказывается, вовсе не грузовым был тот дирижабль. Один сектейнер — грузовой, да, а вот другой представлял из себя пассажирский салон повышенной комфортности. Очень повышенной. Этакий летающий отель для Очень Важных Персон. Ресторанчик, стюардессы, обзорная площадочка… И, оказывается, не в первый раз летают на нем по своим служебным делам всякие военные и околовоенные руководители. Скорее, такие полеты уже нормой стали. Еще бы, это тебе не тесное кресло в самолете! Тут пара суток неспешного — иногда очень неспешного! — туристического полета с разглядыванием природных красот, с выпивками и закусками, с танцульками на ресторанном пятачке, с маленькими, но роскошными каютками на одного… и развеселая Ангелина в качестве охранницы там пришлась очень к месту. И в этот раз летели не только ведущие инженеры из отдела авторского надзора, отладчики и эксплуатационщики. Летели персоны, облеченные властью ставить очень важные подписи на финансовых документах. Оттого и метались заполошно при эвакуации, что документы те наверняка подрастеряли…
Ангелинка рассказывала с юмором о всяких забавных ситуациях на борту. Когда вместе собираются два десятка подвыпивших мужиков и мало дамочек, много забавного происходит. Зита смотрела на нее, и почему-то думалось не о том, какая она хохотушка, а о том, что девушка по сути в одиночку спасала пьяных придурков. Действовала четко, продуманно, решительно, как и положено службе охраны. Успела загнать всех в грузовой сектейнер, провести безошибочно аварийные действия и отстрелиться до того, как дирижабль взорвался. В одиночку, на высоте. Одна — потому что экипаж погиб сразу, от первого попадания в гондолу… И еще вспомнилось, что Ангелинка — из службы собственной безопасности «Спартака». Всегда состояла там, и мало кто об этом знал. И вот вопрос: а что на самом деле делала беззаботная девица с характерной спецподготовкой на борту элитного, по сути, борделя? И насколько в теме Каллистратов? И не его ли это прямое указание?
— Ты одна, получается, в охране была? — с недоумением спросил кто-то.
— Да не! — отмахнулась Ангелинка. — Нас там была толпа! Три стюардессы, повар, диджей, и все из себя ну очень красивые девочки… да вы их по капсулам пихали, такие, в трусиках! Но по ведомости — охрана!
Штурмовики… кто-то смеялся, кто-то искренне восхищался. Это было ожидаемо, все же они строили социализм, не рай на земле, и любой офицер имел в распоряжении комфорта и жизненных благ побольше, чем условный сержант-сантехник, и если экстраполировать, то вроде роскошный полет-отдых для очень важных персон укладывался в государственную схему. Для политически не очень грамотных пока что штурмовиков мысль, что высокое положение гарантирует высокий уровень роскоши в жизни, была и логичной, и привлекательной, и кое-кто уже наверняка представлял себя танцующим с симпатичной стюардессой, ночью, в свете звезд, в ресторанчике, беззвучно парящем в небесах…
А вот ветераны начали обмениваться недоуменными взглядами. Они-то хорошо понимали разницу между необходимостью и роскошью. И во взглядах засветились очень нехорошие вопросы. Зита подозревала, что примерно те же, что недавно задавала она сама себе. Например, а действительно ли требовалось эвакуировать содержимое вип-борделя ценой жизни, по сути, будущих руководителей государства? Не слишком ли велика цена? И постепенно смешки затихли.
— Не, ребята, вы неправы! — серьезно сказала Ангелина, сразу уловившая перемену настроения. — В этот раз летели вполне порядочные мужики, конструкторы из Двойки, авторский надзор! Держались достойно. Если б вы нас не выдернули, бились бы до конца. Думаете, я одна внизу отстреливалась? Как они за свои блоки уцепились, помните? Настоящие фанаты своего дела! Суетились на эвакуации, что было, то было, нервы нам потрепали, но впервые под огнем любой засуетится.
— Достойно-то оно достойно, — задумчиво пробормотал Кунгурцев. — Но — в вип-борделе…
Пристукнул по старой боксерской привычке кулаком в ладонь и не стал развивать мысль. Но Зита его поняла без слов. Заполярная республика утратила свирепую хватку первых лет существования, расслабилась, и начало вылезать всякое. Вип-бордели у военных появились, туристические полеты с кутежами на борту вместо работы… И бунт Особого Заполярного. У Зиты от нехороших предчувствий сдавило сердце.
— Если мне суждено погибнуть — предупреди, — вдруг еле слышно сказал ей Кунгурцев. — Для меня это важно. Надо закрыть пару дел… Предупредишь?
Она с тревогой уставилась в его лицо. В ответ он молча повел подбородком в сторону входа. Она оглянулась. Там стоял генерал-майор Каллистратов с группой офицеров за спиной. Все — с автоматами.
