затягивает внутрь. Закрываю глаза.
Я прихожу в себя как-то вдруг. Стою на чем-то твердом, хотя кроссовки наполовину провалились в черный ил. Двигаю ногой, и он поднимается вверх. Надо же — я могу стоять и могу шевелиться.
Не понимаю, где я нахожусь. Будто бы темный лес, корявые деревья высятся надо мной, но в то же время мне кажется, что я под водой стою на самом дне. Свет идет сверху, но тусклый, зеленоватый. Я по-прежнему не ощущаю влажности и что одежда могла намокнуть и потяжелеть, но я не чувствую этого. И словно опять не дышу, не захлебываюсь.
Делаю пару шагов вперед и вдруг моя правая нога не слушается меня, я смотрю вниз — мою лодыжку окутывает железное кольцо, которое я сначала не заметила, в ушко продета цепь, и другой её конец тянется к высокой скале. Там, на каменных выступах лежат черепа и по ходу человеческие, из некоторых сделаны чаши. От этого зрелища становится жутко. Нагибаюсь, пытаюсь сорвать с себя цепь, но всё так крепко, что не вырваться. Кто и зачем нацепил это на меня?
Откуда из-за камней выпрыгивают те странные существа, что я видела, когда падала вниз, только эти побольше, тельца уже не такие прозрачные и из широкой пасти торчат маленькие, но очень остренькие зубки. Они собираются в кучу с явным намерением атаковать. В страхе отступаю назад и упираюсь спиной в неровную каменную стену.
Внезапно большая тень падает на меня, заставив этих существ в страхе разбежаться в разные стороны, и я вздрагиваю, поднимаю глаза — тот самый монстр, что утянул меня в омут, подплывает ко мне, взбивая хвостом толстый слой ила на дне. Но не добравшись немного до меня, вдруг резко тормозит и оборачивается, словно что-то учуяв, его ноздри раздуваются, выпуская в воду крупные пузыри.
— Зачем ты явился сюда? — булькает он, обращаясь явно к кому-то, кто прячется за темными деревьями.
Ветки черных деревьев обвешены воздушными корнями, как бывает у южных растений, они колышутся то ли от течения, то ли кто-то тревожит их, продираясь сквозь дебри.
— Хочу с тобой поговорить, страж родников Аргаст, — раздается звонкий голос из-за деревьев.
— Так выходи и говори, — рычит монстр, — или боишься?
— Нет.
Вижу, как кто-то мелькает за деревьями и вот он выходит на свет. Узнаю его, это тот жених-красавец, что приходил тогда звать Кирилла, Игоря и Даню на подмогу. Он идет к нам, ступает осторожно, словно проверяя, надежна ли почва под ногами, подходит ближе, мельком оглядывает меня. Его взгляд всё также пронзителен, брови сведены, он не боится подводного монстра. На поясе у него короткие ножны, похоже он вооружился.
— Страж родников Аргаст, — говорит он, — я пришел просить за твою пленницу.
Спокойно говорит, но твердо. Он не захлебывается, ему по всему тоже не нужно дышать под водой.
— Зачем она тебе нужна? — удивляется Аргаст.
— А тебе зачем? У тебя вон сколько пленниц. А её я заберу обратно наверх, она будет женой одного из наших.
От его слов вздрагиваю. Я не хочу оставаться здесь у этого монстра, но и перспектива уехать в какую-то лесную глухомань в когальскую деревню стать женой первого встречного ужасно пугает меня.
— Ты думаешь я её тебе так легко отдам? — смеется Аргаст и от его злобного смеха у меня всё сжимается внутри от страха. — Ты глуп, раз явился сюда.
— Я могу дать тебе немного крови, — спокойно говорит когал и внимательно смотрит на монстра.
От его слов Аргаст возбуждается, начинает нервно дышать, ещё больше выпуская пузыри.
— Крови? — переспрашивает он. — Ты отдашь мне немного своей крови из-за неё? — Он небрежно кивает в мою сторону.
— Да.
Когал вынимает из ножен кинжал и заворачивает рукав рубахи, обнажая руку до самого локтя:
— Ну так что: ты согласен? — спрашивает он монстра.
Аргаст облизывается, мечется, вертя большими выпуклыми глазами, он не хочет отпускать меня и видимо кровь когала для него очень важна. Только зачем она ему?
— Ну так как? — переспрашивает он монстра, поднося острый конец кинжала к сгибу локтя, прижимает его к синей венке.
— Давай, — жадно произносит Аргаст.
Хватает с каменного выступа чашу из человеческого черепа и взметнув хвостом, подскакивает к парню.
— Э, нет, — усмехается когал, поднимая кинжал, — сначала освободи её.
Подводный монстр рычит сквозь зубы, но возвращается ко мне, подтягивает цепь и разрывает её, лишь едва прикоснувшись длинным острым когтем. Звенья дрожат, словно по ним пропустили электрический ток и тяжелый железный обруч на моей ноге лопается, распадаясь на обломки. Вздрагиваю и бегом несусь прочь от этого монстра, прячусь за спину парня, пускай и тоже боюсь его. Но он хоть человек, а не страшное невиданное чудовище.
— Подставляй свою чашу, — говорит когал, снова прикасаясь острием к руке.
И рывком прочерчивает прямую линию от сгиба локтя до запястья, вспарывая кожу. Ярко-красная кровь тут же просачивается на поверхность, пузырится, соприкасаясь с водой, собирается в тонкую струйку и стекает вниз по его пальцам.
Аргаст с быстротой молнии подлетает к его руке, подставляя свою черепушку, успевает вовремя словить первую капельку, не дав ей упасть в черный ил. Чаша потихоньку наполняется, когал заметно бледнеет, хмурится, я уже боюсь, как бы не вытекла из него вся кровь. Но вот он вскидывает вверх руку, обрывает рукав рубахи и перекручивает поверх локтя, делая тугую повязку, зубами затягивает узел. Мне бы предложить свою помощь, но я стою, как окаменевшая, молча и со страхом наблюдаю за этой кровавой сценой. Монстр морщится, ему хочется ещё.
— Достаточно, — твердо говорит когал.
Монстр недовольно фырчит, но подносит чашу ко рту, жадно пьет, причмокивая толстыми губами, по пупырчатому склизкому зеленоватому подбородку стекают ярко-алые струйки крови.
Когал хватает меня под локоть и тянет в гущу деревьев. Еле поспеваю за ним на одеревеневших ногах. Меня ужасно клонит в сон, ноги будто налиты свинцом, с трудом передвигаются.
— Поторапливайся! — ворчит он и ещё сильнее тянет меня вглубь леса.
Послушно следую за ним, не понимая, куда он меня ведет. Вокруг темнота, с трудом различаются предметы. Иногда откуда-то выныривают огромные рыбины, но тут же испуганно шарахаются в сторону, едва заметив нас. Я то и дело запинаюсь за камни и за длинные изогнутые корни, торчащие из ила, под кроссовками хрустят ракушки.
— Поторапливайся, — опять понукает он, — или ты хочешь снова попасть в лапы Аргасту?
— А разве ты не заключил с ним сделку? — удивленно спрашиваю его.
— Когда он опустошит всю чашу до самого дна, он тут же забудет о своем
