– Ты что, стесняешься появляться со мной на людях?
– Знаешь, милый, я встретила на улице человека, ему вдруг захотелось со мной поболтать. Мы поздоровались, и он говорит: «Желаю вам приятных выходных, собираетесь куда-нибудь?»
– Наверное, ты ему приглянулась. И что ты ответила?
– Сказала, что хотим покататься по реке в Ирагуне. А он говорит: «Тогда лучше поторопитесь, а то вам лодки не достанется». Спрашиваю, как это, а он отвечает, что их очень быстро разбирают. Поехали поскорее, милый.
Когда они вышли из дома, незнакомец еще был на улице. Аника улыбнулась ему, а Дионисио сказал:
– Кажется, вы заигрываете с моей дамой?
Лицо человека расплылось в улыбке:
– С такой девушкой грех не заигрывать.
– Ты прав, человече, – ответил Дионисио, и Аника смутилась.
Они выехали из города, и через некоторое время Аника сказала:
– Милый, кажется, я забыла свою сумку.
– Чуть не забыла. Я ее под сиденье положил.
Аника пошарила под сиденьем и спросила, не нащупав сумки:
– Ты уверен?
Дионисио был абсолютно уверен, однако засомневался, после некоторых препирательств остановил машину и поднял переднее сиденье. Это оказалось нелегко, поскольку магнит притягивал раму, и Дионисио мысленно отметил, что нужно бы шарниры смазать. Когда они отъехали, мина осталась на дороге, а бандиты в машине абсолютно ошалели и перетрусили.
– Мать твою за ногу! Говорю же, он колдун! Как он это сделал?
– Слушай, она ведь скоро рванет. Как быть-то?
Бандиты вылезли из машины, кинули мину под откос, и та, проскакав по склону, улеглась у большого валуна. Взрывом только завалило нору выводка крыс, которым остаток утра пришлось откапываться.
– Ты обратил внимание, – спросила Аника, – когда мы остановились поискать сумку, машина позади тоже встала?
– Наверное, с мотором неполадки. Водитель залезал под капот. Современные машины – одна дрянь. Так и рассчитано: протянет года три, а потом придется новую покупать. Большие деньги на этом делают. Были бы у всех старые машины, вроде моей, никто б и горя не знал.
Аника рассмеялась:
– Даже если б твоя каждый день ломалась, ты бы все равно говорил, что она лучшая в мире.
– Так оно и есть, Зубастик, так оно и есть.
В тот день Дионисио рассказал Анике, чего хочет в жизни:
– Хочу дом в горах – например, в Медельине. Чтоб был огромный пруд, полный рыбы, и дикий сад, прямо джунгли, чтоб я там всегда находил сюрпризы. Одну комнату набью записывающей аппаратурой, тогда перестану забывать музыку, которую только что сочинил, а еще устрою мастерскую с токарным станком и яму, чтоб удобно было под машину лазать. Еще хочу самую большую на свете двуспальную кровать, очень старый мотоцикл и библиотеку, в которую не проберутся термиты. Но больше всего хочу иметь много кошек.
Анику такая мечта озадачила и рассмешила.
– Даже не знаю, слишком много это или слишком мало.
– А тебе чего хочется, любимая?
– Ой, представления не имею! – ответила Аника и, подражая прошлогодней Мисс Венесуэла, повторила с жеманным придыханием ее бессмертные слова: – Хочу просто быть счастливой и удачливой.
Потом они поболтали с лошадью, сунувшейся сквозь изгородь, и Дионисио добавил:
– Разумеется, у меня еще будет прекрасная серая лошадь.
У него мелькнула мысль, что самое время сделать Анике предложение – ее он желал больше всего остального, вместе взятого. Но храбрости не хватило.
– Взгляни, – сказала Аника. – На каком это языке?
– По-моему, на английском, – ответил Дионисио, изучая надпись, которую кто-то старательно вывел на заборе. – «Earl is a real cool dude»,[18]– прочитал он, исковеркав все слова.
Дома он одолжил у Рамона англо-испанский словарь и с удивлением обнаружил, что получилось нечто вроде: «Английский дворянин, имеющий титул между маркизом и виконтом, является действительно существующим горожанином с умеренной температурой». Дионисио еще долго мучил вопрос, зачем кому-то понадобилось писать на заборе такой афоризм.
Неудачливых бомбистов столь же неотвязно донимал вопрос, почему отвалилась безотказная мина. Ответ не имел отношения к высшим силам: несколько месяцев назад Дионисио заметил, что днище машины под сиденьем проржавело, вырезал кусок до здорового металла и приклепал алюминиевый лист, чтобы потом приварить стальной, когда найдется механик, согласный сделать это за разумную плату. Потом оно как-то забылось, и магнит держался только на стальной раме сиденья.
Но бандиты совершенно уверились, что Дионисио – колдун, и окончательно пали духом. Один сказал:
– Клянусь богоматерью, я в него стрелять не буду. А то еще пуля обратно прилетит.
Остальные согласились и зареклись стрелять в этого человека даже в целях самозащиты.
20. Великий обряд в Кочадебахо де л ос Гатос (3)
На улицах Кочадебахо де лос Гатос витал едва уловимый божественно-экзотический аромат. Приезжим он напоминал запах дорогого ладана в католическом соборе, и они бы сильно удивились, скажи им кто, что так пахнет всего лишь коричневый сахарный песок, перемолотый с чесночной шелухой и поджаренный на углях. Этот запах отгонял злых духов, таких, как бог смерти Ику, чтобы не объявились на священной церемонии.
По той же причине все жители целую неделю спали с бутылью воды под кроватью или гамаком: общеизвестно, что злые духи растворяются в воде, как сахар и соль.
Сложность в том, что поутру воду следовало выплеснуть на улицу, но так, чтобы никто не видел. Просто невыполнимая задача! Фелисидад и Консуэло высунут голову за дверь одновременно, увидят друг друга и нырнут обратно в дом. Выглянет Серхио – нате вам! – шлюха Долорес тоже смотрит. Томас опасливо зыркнет из-за косяка и столкнется взглядом с Фелисидад, которая снова украдкой озирается.
Каждое утро головы высовывались из дверей и прятались обратно, тратилось драгоценное время, и у многих жителей уже не выдерживали нервы. Люди орали друг на друга через улицу, а как-то раз у Франчески лопнуло терпение, и она в открытую опорожнила бутыль со злыми духами прямо на голову отцу Гарсиа, чтобы не пялился, и тому пришлось бежать в церковь очищаться и изгонять из себя пагубу.
В конце концов, Хекторо с Мисаэлем отправились обсудить проблему с доном Эммануэлем, и тот велел народу собраться на площади.
– Друзья! – обратился он к жителям. – Есть простое решение вашего затруднения, но я вам его сообщу, если… – дон Эммануэль изогнул бровь и подмигнул.
– Сейчас попросит, чтобы кто-то из баб сделал какую непотребность, – решил Мисаэль.
