Ошарашено оглядевшись, я обнаружила Луцифарио мирно посапывающим в кресле напротив. Видать, этот бессовестный демон вчера так и оставил меня спящей возле колдуна, не поленившись разуть, аккуратненько водрузить на кровать свисавшие с нее ноги и в довершение всего бережно укутать нас обоих одним (!) одеялом и старательно подоткнуть его края по бокам.
− Лежу я тут! − огрызнулась я на чародея. − Что не видишь что ли?!
− Вижу! − в тон мне отрезал колдун. − Но почему именно здесь?!
− Куда положили, там и лежу! − резонно ответила я все на тех же повышенных тонах, демонстративно откинула одеяло и картинно вскочила с кровати в один прыжок.
− Кто положил? − изумленно осел колдун, забыв даже повысить голос.
− Да вон тот старый развратник, − уже иронично ухмыльнулась я, кивнув на демона, разбуженного нашей перебранкой и теперь старательно потирающего лапами глаза.
Колдун, не долго думая, с размаху запустил подушкой в не ожидавшего такой подлости Луцифарио. Да-а-а, ну и быстро же чародей выздоровел! Только вчера мы дышать на него боялись в страхе, что он сам дышать перестанет, а сегодня уже постельными принадлежностями вон как лихо швыряется!
Демон, хоть и не сумевший уклониться, но умудрившийся уцепить подушку за краешек, не дав ей упасть на пол, недоуменно похлопывал глазами, переводя взгляд с меня на колдуна и обратно.
− Луцифарио, тебе в детстве не объясняли, что мальчикам и девочкам полагается спать на разных кроватях? − назидательно вопросила я.
Демон, видимо сообразив, в чем дело, тут же опустил глаза.
− Э-э-э…− протянул он, − ну, я слетаю — завтрак приготовлю.
Колдуна явно не устраивал такой ответ на заданный мной вопрос, который, по всей видимости, и для него был не менее животрепещущим, посему он хмуро сдвинул брови и уже открыл было рот, вероятно с тем, чтобы заняться восполнением пробелов в образовании демона. Однако Луцифарио вылетел в дверь настолько быстро, что привести сие намерение в исполнение чародей так и не успел.
Я же уверенно и по-хозяйски продефилировала к трельяжу. Взяла лежащий там гребешок, внимательно исследовала его, разглядывая против света на предмет наличия волос, потожировых следов и прочей грязи и, не обнаружив таковых, смело запустила в волосы.
Колдун попытался устыдить меня за самоуправство с его личными вещами, пронзая то критическими, то осуждающими, то надменными взглядами, но я нагло делала вид, что ничего не замечаю и продолжала увлеченно продирать своенравные кудряшки. Вскоре эта пантомима чародею прискучила ввиду ее безрезультатности (а может просто заболели глаза), и он невозмутимо занялся изучением потолка, заложив руки за голову.
…Потолка ли? Трельяж предательски предоставлял мне такой угол обзора, при котором весьма заинтересованный взгляд колдуна, втихушку прохаживавшийся по моему телу, не остался для меня незамеченным. Про себя я только усмехнулась. То ли ехидно, то ли удовлетворенно. Не знаю даже, чего в той усмешке было больше…
Критически изучив свое отражение в зеркале, я самодовольно рассудила что колдуну определенно было на что посмотреть. Годы занятий спортом лучше любых скульпторов выточили мою фигуру, подчеркнув все прелести и скрыв недостатки.
Решив чуть-чуть помочь чародею в его нелегком деле тайного наблюдения, я старательно вертелась перед трельяжем, как бы ненароком вставая в картинно соблазнительные позы и с наслаждением отмечая на его лице следы произведенного эффекта.
− Как тебя зовут? − долго мявшись, спросил-таки колдун одними губами. Так тихо, словно втайне хотел, чтобы его слова остались неуслышанными. Я не смогла удержаться от колкости и, не отрываясь от зеркала, с издевкой поинтересовалась:
− А тебе не кажется странным спрашивать у девушки имя только после ночи, проведенной с ней в одной постели?
Ответа я так и не дождалась, но, судя по задумчивому выражению лица чародея, этот вопрос вверг его в глубокие размышления.
− Алкэ, − произнесла я, сжалившись-таки над ним. Почему-то мне даже не пришло в голову назваться своим настоящим именем. Видимо, я слишком привыкла к тому, которое дали мне Белые маги.
Колдун улыбнулся.
− А меня зовут Эдвин, − как-то просто и буднично, без тени привычной надменности представился он.
− Очень приятно, − кокетливо отозвалась я.
Наверно, я бы еще долго могла маскировать ненавязчивое соблазнение под тщательным расчесыванием, если бы дверь комнаты осторожно не приоткрылась, а в образовавшуюся щелочку боязливо заглядывающий Луцифарио не объявил:
− Завтрак готов, стол накрыт.
Демон, сочтя свой долг выполненным, хотел было побыстрее удалиться, но его остановил властный голос колдуна:
− А ну, стоять! Залетай в комнату! И без разговоров!
Луцифарио понуро протиснулся в дверь и осторожно завис у стеночки со смущенно опущенными глазами и виновато повисшими лапами. Ну, просто нашкодивший ученик в кабинете директора школы!
− Алкэ, пройди, пожалуйста в обеденную залу. Нам с Луцифарио нужно серьезно поговорить, − бесцветным голосом произнес Эдвин, удостоив меня лишь беглого взгляда.
Я издевательски хихикнула.
− Хорошая шутка, − ехидно ухмыльнулась я. − Нет лучшего способа избавиться от своего убийцы, чем заставить его до конца жизни блудить по коридорам, лестницам и переходам своего замка-лабиринта! Даже руки марать не надо. Сам от голода рано или поздно сдохнет. Но учтите, после смерти я буду дурно пахнуть! − вполне обоснованно пригрозила я, хотя сильно подозревала, что даже если утонченного нюха колдуна и достигнет аромат разложения, то для того, чтобы избавиться как от запаха, так и от его причины, чародею, при его-то магических способностях, даже руки марать не придется.
− Да-да! − тут же подхватил Луцифарио. − Гостью надо непременно довести до обеденной залы. Я провожу ее!
Видать, перспектива серьезного разговора с колдуном совсем не прельщала демона.
− Пройдешь налево по коридору, спустишься вниз по лестнице, затем по коридору направо, затем прямо до поворота, а после поворота третья деревянная дверь с кованой ручкой, − наставительно и немного раздраженно указал маршрут чародей. Я подняла глаза к потолку, старательно заучивая нужные лестницы и повороты, для пущей эффективности слегка шевеля губами и даже загибая пальцы. Вообще-то, я глубоко сомневалась, что даже эти ухищрения мне помогут, ибо за несколько проходов по замку я успела для себя отметить, что схема расположения его помещений постоянно меняется.
− Не бойся, − видимо, заметив мою озадаченность, как-то неожиданно заботливо произнес Эдвин, − если вдруг умудришься заблудиться − кричи. Я услышу тебя из любой части замка.
Я неопределенно хмыкнула, повела плечиком и гордо удалилась из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Однако, вопреки всем моим сомнениям
