да, деньги, поддержка, наследство, но мы же за это столько заплатили, что уже ничего и не надо! – Вадим машинально поймал прыгнувшую к нему на руки Лизу и пожал плечами:
– А ведь всё оказалось так просто. Так что не майся дурью, братец, не обращай внимания на того паразита, который по дедовому велению тебя изводить пытается, и подожди, просто подожди! Сдаётся мне, что наши дамы просто так от деда не отстанут – взялись они всерьёз! Я вот не ожидал, что у нас мама такая… Она помолодела, как-то выпрямилась, что ли… и, по-моему, теперь получает искреннее удовольствие от общения с дедом!
Вадим был абсолютно прав!
– Я аж нравиться себе стала! – Марина с удовольствием осмотрела себя в зеркале. – Нет, правда! Такая вредная, что аж приятная и симпатишшшшная!
Елизавета пожала плечами. На её взгляд Марина и была такой, просто сама этого не видела. Этакая самоневидимка.
– Мариша, а где твоя влюблённая пара? – Елизавета уже пару часов не видела цесарок и её этот факт заинтересовал.
– Они подозревают в чём-то нехорошем петуха Арсения, поэтому присоединились к курице, которая хронически преследует Игоря Вадимовича, – хихикнула Марина. – Он мне уже звонил. Вообще-то мог бы и не трудиться – мне и так его было преотлично слышно, даже без технических устройств… И вот что интересно, когда у него там сидит одна Марфунья, его это почти не раздражает, а вот Адам и Ева… Ну, эти просто в крик доводят. Хотя, они тоже моментально на него начинают вопить. Этакое алаверды…
Академик, и правда, был раздражён даже больше обычного!
– Эта женщина сошла с ума! – бормотал он себе под нос, гневно уставившись на самых нелепых птиц, которых он видел в своей жизни.
Пухлое, упитанное тело, покрытое крапчатыми перьями, никакого эстетического протеста не вызывало – ну, как у курицы. Вполне гастрономично… Но к этому телу прилагалась тонкая и коротенькая шея, ну, то есть Игорю Вадимовичу сначала показалось, что она коротенькая, зато потом… когда эти существа заметили его и повытягивали шеи, чтобы получше его разглядеть… Вот тогда-то и выяснилось, что шеи у них лысые, а головы и того хуже!
– Крошечные, беспёрые, зато с какими-то невнятными мятыми волосинами на затылках, с рогом на макушке, да ещё и цвета дикого! Вид абсолютно безумный! – опешил академик, и вдруг развеселился, увидев, как птицы осторожно перемещаются поближе к стеклу.
– Если не брать в учёт рог и лысину – вылитая Галина Борисовна у нас на кафедре! Ого! И голос такой же! Ооооо, нееет! Они действительно так же орут! Мааарииинааа! Убери ЭТО! Убери, а то я сам сверну им шeи!
Стоило только академику зашуметь, как цесарки моментально передислоцировались, одна – покрупнее, выскочила вперёд, раскинула крылья, надулась, пугая незнакомца в странном курятнике, а та, что поменьше спряталась за первой.
– Это же пара! – сообразил академик. – И он вылетел вперёд её защищать!
Вопили цесарки жутко – смесь гусиного, вороньего и утиного крика, с приправой куриных истерических ноток…
Они вопили, а академик смотрел на этих, небольших, в сущности, птиц, которые явно его боялись, но самец упорно и отважно защищал свою жену!
– Лучше некоторых людей, – проворчал академик, невольно подумав о сыне. Он подошёл и задёрнул тяжёлые шторы на окне, невольно покосившись на рыжую курицу, сидящую на своём дежурном месте. Она неодобрительно косилась на цесарей, недоумевая, к чему весь этот шум?
***
Василиса с тёткой обыскивала квартиру уже четвёртый раз!
– Этого просто не может быть! – стенала она. – Ну, куда эта проклятая кошка могла спрятать мой смартфон? Куда? Он мне очень-очень нужен!
– Вась, не хочу тебя расстраивать… Ну, куда угодно! То есть, вообще в любое место! – Марина очень старалась не рассмеяться, очень уж забавный вид был у Василисы, которая на четвереньках обходила все комнаты, а за ней, в глубочайшем недоумении следовала вся животная стая. Коты озабоченно переглядывались, Фиона всем организмом, как это отлично умеют делать кошки, выражала глубочайшее презрение, Тёмочка ловил взгляд Марины и состраивал опасливо-вопрошающее выражение морды, явно пытаясь уточнить, не надо ли ему что-то предпринять? Фуфик, любивший быть в центре событий, попросту шёл под Василисой, периодически задорно взлаивая, отчего она вздрагивала и чуть не подпрыгивала на всех конечностях…
Когда стало понятно, что смартфон спрятан как-то уж очень кардинально и нипочём не находится, Вася уселась на пол и взвыла:
– Мне никак без него нельзяяяя! Я не могууууу! – она устала так, что её даже сочувственная морда Тёмочки никак не испугала, а ведь его нос был ровно в семи сантиметрах от её собственного.
– Вась, ну найдётся он… когда-нибудь! – утешала её Марина. – Пока можешь мой предыдущий взять – мне начальство на день рождения подарило крутой, а тот, которым я пользовалась, лежит как резервный. И симку ты легко восстановишь!
– Да я номера не пооомнюююю! – проскулила Вася.
– Вась, номера родителей я тебе скину, свой, соответственно, тоже. Друзей-подруг найдёшь по соцсетям.
– Я не знаю, как её там искааать! Мы всегда по телефону связывались, или по ватсапу. А я номера не копировала.
– Почему?
– Да задрали в институте этим составлением и сохранением баз! Твердят и твердят одно и то же! Это же, это…
– Насилие над личностью! – подсказала Марина, – Зато, какое полезное! Было бы, если бы ты их послушала… – извиняюще добавила она в ответ на гневный взгляд Василисы.
Глава 9. Проблемы содержания подпольной собаки
Иван мрачно выглянул в окно – вредная тётка опять была на месте.
Олимпиада Мироновна снова стервятником кружила около его машины.
– Танюта, видишь, чего делается? Враг у двери! Не-не и не проси! Нам с тобой ещё месяц с лишним продержаться надо и на глаза ей не попасть, – вздохнул Иван, доставая то, что он называл «чихмадан».
Проблема была в том, что его «очень-очень крупная собака», а по совместительству полноправная хозяйка его дома, жила у него нелегально.
Псинку, безжалостно выкинутую бывшими хозяевами, внезапно выяснившими, что для производства в промышленных масштабах щенков «за тыщщу долларов», использовать не получится, Иван подобрал совершенно случайно. Хотя, это скорее она его подобрала, совершенно недвусмысленно объяснив, что выбирает его!
Иван проконсультировался с Милой – двоюродной сестрой, работающей ветеринаром, и та его просветила, что, если нет реальных доказательств грубого обращения с собакой, её придётся вернуть хозяевам – она их имущество.
– Сам понимаешь… То, что тебе соседка сказала, мол, её выкинули, никакой юридической силы не имеет. Мало ли, кто чего сказал?
– Мил, не могу я её вернуть! Я поспрашивал потихоньку –
