член в твою маленькую тугую киску.
Черт, с таким планом не поспоришь, правда? От одной мысли о том, что Нео снова будет во мне, у меня внутри все трепещет.
— Хорошо. — Я изо всех сил стараюсь не упасть в обморок от того, что он заботится о благополучии моей дочери, прежде чем перепихнуться.
Я не знаю, как к этому относиться. Когда мы поднимаемся наверх, то обнаруживаем Иззи сидящей на кровати между Тео и Холли. Нео останавливается в дверном проеме.
— Бел, ты не могла бы присмотреть за дядей Ти минут двадцать? Док сказал, что он не должен снова засыпать.
— Двадцать минут? Это очень долго, Нео, — возражает Иззи.
— Я сделаю так, что это будет стоить твоего времени. Назови свою цену?
— Ммм, я хочу посмотреть «Красавицу и чудовище» сегодня вечером. С попкорном и конфетами, — говорит Иззи после минутного раздумья.
— Договорились. Увидимся через двадцать минут.
Нео уводит меня от дверного проема и ведет по коридору. Он знает этот дом, и хотя я достаточно изучила план этажа, чтобы запомнить его, я не знаю его настолько хорошо. Он останавливается у двери, распахивает ее и втягивает меня внутрь, после чего разворачивает и берет на руки. Мои ноги обхватывают его талию, и я прижимаюсь спиной к стене. Нео пинает дверь ногой в тот же момент, когда наши губы находят друг друга.
— Ммм, черт, я думал об этом весь день.
— Ты весь день думал о том, чтобы поцеловать меня? — спрашиваю я.
— Я весь день думал о том, чтобы трахнуть тебя. О том, чтобы твоя киска приобрела форму моего члена.
— Ладно, меньше разговоров, больше дела.
Нео переносит меня к кровати, затем я лечу по воздуху и приземляюсь на середину матраса. Полотенце сваливается, и я остаюсь в желтом бикини с очень голодным Нео, смотрящим на меня сверху вниз.
— Черт возьми, Ангел. Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?
Мне кажется, что это риторический вопрос, поэтому я не отвечаю. Вместо этого я выгибаю спину и тяну за завязки лифа, пока они не распускаются. Я поднимаю небольшой кусок ткани над головой и бросаю в него.
Он ловит ярко-желтый снаряд одной рукой.
— Я чертовски ненавижу и люблю эту штуку. Но этим веревкам скоро найдется новое применение.
Я нахмуриваюсь. О чем это он?
— Вытяни запястья, — говорит Нео.
Подождите… он хочет связать мне руки. Это противоречит всему, что я знаю — всему, во что меня учили верить, — чтобы позволить ему это сделать. Но мысль о том, что я могу оказаться в его власти, чертовски возбуждает меня.
Нео встает коленями на кровать между моими бедрами.
— Ангел, прошлой ночью ты доверяла мне настолько, что позволила прижать нож к твоей коже, чтобы порезать тебя достаточно, чтобы причинить боль, но не настолько, чтобы причинить вред. Вытяни запястья. — Он проводит кончиками пальцев по небольшому порезу на моей груди, напоминая мне о нашей предыдущей эскападе.
Я делаю так, как он говорит, потому что, если он сможет заставить меня почувствовать себя хотя бы наполовину так же хорошо, как прошлой ночью, мне нечего терять, я могу только приобрести. — Просто чтобы ты знал, мне не нужны мои руки, чтобы убить тебя, — предупреждаю я, пока он вытаскивает шнурок из двух треугольников моего бикини.
— Я в этом не сомневаюсь, Ангел. Но ты меня не убьешь.
— Почему ты так уверен?
— Потому что никто другой не сможет заставить тебя кончить так, как я. — Он ухмыляется, затягивая узел вокруг моих запястий. Мое дыхание сбивается. Он прав. Никто и никогда не заставлял меня кончать так, как он. Но я никогда не собираюсь признавать это. Нео поднимает мои руки над головой. — Оставь их там, — приказывает он, глядя на меня сверху вниз. — Так ох*енно идеально. Твоя кожа чертовски идеальна. — Кончики его пальцев оставляют дорожку мурашек по всему моему телу. — Ты это серьезно?
— Что? — спрашиваю я, не понимая, о чем он говорит.
— Что ты позволишь мне трахнуть тебя, покрытую кровью наших врагов?
— Да. — Это извращение, но, черт возьми, эта мысль меня заводит.
— Хорошо, потому что, когда ты узнаешь, кто в этой семье гребаный крысиный ублюдок, мы именно так и поступим. — Он щиплет мой правый сосок. До боли. Мое тело выгибается навстречу ему.
— О Боже. — Удовольствие на мгновение отвлекает меня. Затем, словно на меня вылили ведро холодной воды, его слова проникают в мой разум. Он знает, что есть крыса.
— Что ты знаешь о проблеме моего брата с крысой?
— Только то, что кто-то есть. Кто-то передавал Клеверу информацию, и я знаю, что ты уже в курсе. И я знаю, что ты пыталась выудить информацию у любого, кто готов говорить.
— Да, но знаешь, что интересно? — Мне требуется огромная концентрация, чтобы не отвлекаться от темы и не впасть в блаженство удовольствия, пока его пальцы исследуют мое тело.
— Что? — спрашивает он, глядя мне прямо в глаза, пока развязывает мои трусики-бикини на бедрах.
— Это… ах… — О Боже, его пальцы проникают в мою киску, мою очень мокрую киску. «Сосредоточься, Анжелика. Ты можешь», — ругаю я себя. — Многие люди готовы говорить о семье, даже о Тео, но при упоминании твоего имени все замирают. Конец дискуссии. Почему так, Нео?
Он улыбается.
— Разве ты не слышала? Я опасен, Ангел. — Он вводит в меня палец. Я чувствую, как моя влага покрывает внутреннюю поверхность бедер, слышу, как он медленно и мучительно двигает им вперед-назад.
— Я не боюсь тебя, — стону я.
— Может, ты и не боишься меня, но я, черт возьми, в ужасе от тебя.
— Почему? — О Боже, продолжай в том же духе.
— Потому что у тебя, мой маленький темный Ангел, есть сила, способная уничтожить меня. А ты даже не знаешь об этом.
Правда? Сомневаюсь, что что-то может уничтожить Нео. К тому же этот разговор становится слишком серьезным. Мне нужно кончить. Мне нужно сосредоточиться на этом.
— Нео, мне нужно… О Боже. Мне нужно… — Я не могу этого сказать. Мне нужно что-то большее. Я просто не думаю, что смогу это сказать.
— Я держу тебя. Ты всегда будешь со мной, Ангел. — Нео расстегивает ремень, спускает штаны и освобождает свой член. Потянувшись в карман, он достает бумажник и извлекает презерватив.
Слава Богу, хоть у кого-то из нас хватает ума не забывать о предохранении.
У меня пересыхает во рту, когда я смотрю, как он надевает на себя презерватив. Затем, расположившись у моего входа, он вводит головку и замирает. Он поворачивается, каким-то образом дотягивается
