бы убил ее.
– Нам следует любить каждую тварь Божью, – не согласилась Августа.
– Гасси, а ты любишь ребеночка Синди?
– Пожалуй, буду любить.
– А откуда Николас знает, что он темнокожий?
– Наверное, мама сказала.
– Расскажи мне, Гасси, как рождается ребеночек? Это занимает много времени или происходит быстро? – Он яростно взмахнул правой рукой. – Вжик, и все?
Августа твердо держала его за левую.
– Тебе следует постараться не думать об этом, пока не подрастешь, – сказала она.
– Пока не будет столько лет, сколько тебе?
– Нет, намного больше. Тебе следует постараться.
– Я стараюсь быть храбрым, – сказал Эрнест, бесстрашно вглядываясь во влажные августовские заросли.
– Храбрым быть получится не обязательно, но хорошо себя вести тебе ничего не мешает.
– Нас вознаградят, если мы хорошо себя ведем?
– Так нам обещано.
– А Синди хорошо себя ведет?
– Не знаю.
– Значит, ты не знаешь, младенец ей награда или наказание?
– Откуда я знаю, какую жизнь она ведет? – Они уже добрались до парка, распростертого вокруг «Джалны». Августа выпустила руку брата, и он побежал вперед. Аннабелль нигде не было видно, зато Николас и Люциус Мадиган вышли им навстречу.
– Полагаю, вы уже слышали о новоприбывшем? – поинтересовался учитель.
– А пиковый туз очень черный? – спросил Эрнест.
– Я не различаю цвета, – сказал Мадиган.
– Поэтому вы и носите этот ярко-зеленый галстук? – спросил Эрнест.
Мадиган коснулся галстука как бы с любовью.
– Я ношу его в память о дорогой Ирландии, – пояснил он. – Слава богу, от нее остались одни воспоминания.
– Мистер Мадиган, – не унимался Эрнест, – а расскажите мне, сколько времени занимает родиться?
Августа удалилась.
– Мои родители, – сказал Мадиган, – были женаты десять лет, когда появился я. Можно сказать, у меня ушло десять лет на то, чтобы родиться. Но теперь все происходит быстрее.
Николас с любопытством наблюдал, как трое мужчин шли к дому по подъездной дорожке, по сторонам которой офицер Уайток посадил молодые ели и сосенки, которые разрастались в ширину и высоту.
Один из мужчин спросил издали:
– Не здесь ли живет человек по имени Илайхью Базби?
– Нет, – ответил Николас, – но я покажу где.
– А зачем он вам? – спросил Эрнест, который всегда жаждал новых сведений.
– Мы хотим приобрести землю и поселиться на ней, – сказал мужчина.
Николас подошел с ними к воротам и показал, куда идти.
– Лжецы, – заключил Мадиган, глядя вслед мужчинам. – Шпионы они.
Эрнест ликовал.
– Прямо как пишут в книжках, – сказал он и побежал по дорожке за незнакомцами.
Люциус Мадиган увидел, что по ступенькам крыльца спускается миссис Синклер. Ее медленные грациозные движения вызвали в нем страстное желание услужить ей. Однако она на него даже не смотрела. Боялась, как бы он не заговорил о недавнем постыдном происшествии – рождении ребенка. Постыдным оно для Люси было потому, что она в панике скрылась в решетчатой беседке, расположенной среди деревьев. Беседка была построена лишь той весной и облюбована лазурными птичками, которые устраивали там гнезда и растили птенцов.
А вот сильная духом Аделина помогала в родах, держала младенца за ноги и шлепала по спинке, пока не закричал. Молодой врач Рэмзи явился слишком поздно, и она встретила его с насмешливой улыбкой.
– Вот возьму и устроюсь акушеркой, – сообщила она. – У меня младенцы появляются на свет быстрее, чем у вас. С этим вот за десять минут управились.
Врач осмотрел ребенка.
– Хорошо, что темнокожий. Синди знает, кто отец?
– Дорогой мой святоша, – воскликнула Аделина. – Синди честная женщина. У нее на Юге муж и трое детей. Все живут с ее матерью.
– Постыдилась бы оставлять их там, – сказал врач.
– Ах, она так предана хозяйке! Это же замечательно, что есть такая преданность.
– Чем же хозяйка заслужила такое отношение?
– Ах, если бы мы только получали по заслугам, упаси нас Бог, – сказала Аделина.
Люси Синклер бросила мягкий, почти молящий взгляд на учителя.
– Мы с мужем, – сказала она, – испили чашу стыда до дна. То, что сегодня произошло, как сказал муж, это последняя горькая капля.
Пуританская жилка в учителе как-то изменилась вследствие такой откровенности.
– Но ведь это не его вина, дорогая моя, не его, – поспешил сказать он.
– Действительно, не его, – согласилась она.
Нагнувшись, Мадиган сорвал цветок со скудного розового куста, росшего у крыльца.
– Последняя роза лета, – поэтично заключила она, но он до крови укололся шипом, и пришлось приложить ко рту большой палец.
Она понюхала цветок.
– Последняя роза, – прошептала она. – Ах, если бы вы знали, с каким ужасом я жду здешней зимы. Она очень страшна? – Люси подняла на него свои огромные голубые глаза.
– Ну, – рассудительно сказал он, – я провел здесь лишь одну зиму и должен сказать, что она оказалась не такой неприятной, как ледяные туманы Ирландии. Начнем с того, что офицер Уайток следит, чтобы в доме было тепло. Камины топят во всех нужных комнатах.
– Если наш план удастся, – сказала она в порыве откровенности, – не исключено, что мы сможем вернуться домой раньше, чем ожидали.
– Это было бы счастьем для вас, – заметил он, – но мне день вашего отъезда принесет лишь грусть.
– Как мило с вашей стороны говорить так, мистер Мадиган. Но боюсь, что и в нашем возвращении не будет ничего, кроме сожаления.
– А что касается ваших планов, – сгорая от любопытства и огромного желания ей услужить, сказал он, – я беспокоюсь за них, когда вижу торчащих неподалеку незнакомцев.
Желание пооткровенничать взяло в ней верх над осмотрительностью. Она говорила приглушенно.
– Вам не следует беспокоиться по поводу этих людей. Это южане, которые приехали к моему мужу по… важному делу. Ах, вы, наверное, понимаете. Они здесь для консультаций в отношении нашего главного дела. Я знаю, вы на нашей стороне.
– Душой и сердцем, миссис Синклер. Но должен сказать вот что: торчат здесь и другие люди. Шпионы янки. Только сегодня они наводили здесь справки о том, где проживает мистер Базби.
От изумления она выронила розу из дрожащих рук. Мадиган поднял цветок и вдохнул запах позднего лета.
– Если бы мне до некоторой степени были известны ваши планы, я бы больше преуспел в том, чтобы сбить шпионов со следа.
– Что же скажет муж?
– Ему следует признать во мне друга, которому можно довериться.
Щеки у Люси Синклер горели. Ее переполняло чувство гордости за этих смельчаков с Юга. Из взволнованного потока слов Мадиган узнал, что более сотни их, одетых в гражданское, в соответствии с приказом президента Конфедерации находились сейчас в этой части провинции с целью нанести как можно больше ущерба янки, располагавшимся по ту сторону границы.
– Они будут совершать рейды, – продолжала она. – Поджигать здания. Вам, ирландцу, захочется во всем этом
