музей выставляй. Кто это мог сделать? Браконьеры никогда не разделывают добычу на месте, да еще так аккуратно. Не знаю.
А позднее приходилось слышать от чабанов рассказы о страшилищах Сарыкамышского озера, которых они называли «каркидонами». По-тюркски это крокодил.
Правда, самому видеть их не довелось. Тем более, что вскоре мы ушли из Ассаке-Аудана, а на новом месте были уже другие проблемы.
В подмосковных Мытищах живет Эдуард Петрович Новосильский, бывший летчик сельскохозяйственной авиации, которому есть что рассказать о загадочных тварях:
— В середине 70-х я работал в Каракалпакии, есть такое славное местечко на земном шарике. Признаюсь откровенно, в районе Саракамыша не бывал. Там ведь пустыня, а моя сфера деятельности — это зона орошаемого земледелия. Мой АН-2, весь провонявший дефолиантом, базировался на грунтовом аэродроме под Нукусом. Не знаете, что такое дефолиант? Это такая желтая порошкообразная дрянь, после опыления которой у кустов хлопчатника опадают листья. Иначе нельзя, хлопкоуборочная техника попросту не сможет работать. Но этот дефолиант — хитрая штука: Он, помимо полей, всё равно садился на кишлаки, дороги, сады, попадал в каналы и на столы. Мы, летчики, тоже надышались этой гадостью. Как говорится, на всю оставшуюся жизнь. До сих пор лечусь…
Но разговор сейчас о другом.
Завелась у меня крепкая дружба с хорошим мужиком из местных. Звали его Кенжебай, что означает «младший сын», и служил он егерем в новом Нурун-Тюбекском заказнике, тоже расположенным недалеко от Нукуса. Знакомство оказалось полезным. Я ведь заядлый рыбак. А в 70-х еще можно было очень даже недурно порыбачить в Амударье и каналах. Однажды вытащил такого сомика, что тот едва уместился в коляске мотоцикла…
Сидим мы как-то с Кенжебаем на берегу канала, в тени туранги — местного тополя, и ведем степенную беседу. Прохлада, ветерок, чистая вода и зелень и никаких тебе дефолиантов — красота!
Вдруг метрах в двадцати от нас на противоположном берегу выползает из тугаев этакое чудище: настоящий крокодил, только лапы более длинные, а хвост вроде шланга — круглый и верткий. От головы до хвоста — метра полтора, гарантия! И на хвост столько же! Посмотрел на нас круглыми глазищами, не очень-то испугался, постоял немного и снова исчез в тугаях.
— Что за зверь такой? — поворачиваюсь к Кенже. — Лису в твоем хозяйстве я видел, шакала видел, зайцев, камышового кота, но эту тварь вижу впервые.
— Люди называют его каркидоном, — вздохнул честный егерь. — Появился он здесь месяц назад. Один. Может, скоро уйдет. Но люди рассказывают, — Кенжебай отчего-то перешел на шепот, — что возле Сарыкамыша таких каркидонов очень много. И они крупнее, намного крупнее этого. По виду вроде бы варан, — продолжал он. — Но наших варанов ты видел. Они небольшие и неопасные. А эти охотятся на сайгаков, утаскивают баранов и даже нападают на людей. Никто не знает, откуда они пришли… — он снова вздохнул: — Сарыкамыш на другой стороне Амударьи. Как же эта тварь добралась сюда? Неужели переплыла большую реку?
Не помню уже, чем закончился наш разговор. На чудище из тугаев до сих пор стоит перед глазами как живое.
Позднее я слышал разговоры о каркидонах в базарной чайхане в Куня-Ургенче: этот туркменский городок — самый ближний к Сарыкамышу.
А затем я навсегда уехал из тех мест.
Что же за таинственные существа появились три десятилетия назад в районе Сарыкамышской котловины?
Прежде, чем сформулировать ответ на этот вопрос, приведем две короткие информации к размышлению, которые легко найти в любом специализированном энциклопедическом словаре, а также в материалах Интернета.
Информация первая.
В ходе эволюции животные среднеазиатских пустынь приобрели ряд морфологических и экологических особенностей, позволяющих существовать в трудных условиях среды. Здесь, например, обитают самые лучшие бегуны. Даже относительно медленно передвигающиеся животные, такие, как ежи, имеют конечности заметно длиннее, чем у европейского ежа. Птицы пустыни обладают способностью к быстрому бегу по земле (дрофа, авдотка) ил к стремительному полету (рябки, саджа). ЯЩЕРИЦЫ (к которым относится и серый варан) приспособились к быстрому передвижению не только за счет удлиненных конечностей, но и ступни и хвоста. Кроме того, на ступнях они имеют выросты в виде щетинистых щеточек или роговых зубчиков. Эти особенности благоприятствуют передвижению по рыхлому субстрату и рытью нор в сыпучем грунте. Период размножения ящериц приходится на весну, наиболее оптимальное время в температурном отношении для данного климатического региона. Большинство видов зимой впадает в спячку.
Информация вторая. На некоторых островах Малайского архипелага (в том числе Комодо) обитает гигантское пресмыкающееся семейства варанов — комодский варан, самая крупная из современных ящериц. Длина туловища этого животного может превышать три метра, а вес — 150 килограмов. Роет длинные норы, хорошо плавает. Хищник. Питается копытными, обезьянами, падалью. Нападает на людей. Особенно агрессивен в брачный период. (Можно напомнить хорошо известный случай, когда в лос-анжелесском зоопарке комодский варан укусил за ногу Фила Бронстайна — мужа кинозвезды Шерон Стоун.)
Из первой информации следует, что животные, обитающие в зоне Сарыкамышской котловины, в том числе серый варан весьма чутко реагируют на характер внешней среды, имея некий генетический механизм приспособляемости к ней. И этот механизм мог быть заново запущен природой вследствие резко изменившихся условий, чем стал приход в пустыню большой воды, насыщенной различными токсинами. Одни виды изменились незначительно, другие — заметней. Ведь это же неоспоримый факт, что начиная с середины 70-х, в окрестных водоемах, включая Арал, стали вылавливать странных, неведомых здесь прежде рыб. И разве не напрашивается вывод о вероятности «взрывного» «всплеска» мутации применительно к какому-либо одному виду? Например, к семейству серых варанов, у которых внезапно разбалансировался генетический регулятор, отвечающий за размеры этих существ? Так в течение 3–4 поколений, то есть, как раз к середине 70-х годов в безлюдной местности вокруг Сарыкамыша вследствие мутаций появились ящерицы, сопоставимые размером с их далеким комодским собратом.
Обыкновенный серый варан — тоже хищник, питающийся в основном змеями, тушканчиками и птицами. Но теперь потребовалась добыча покрупнее. Она в принципе под боком — сайгаки, джейраны, косули… Да уж слишком они быстроноги!
Но сама же природа подсказывает «каркидонам» выход, дабы те не перемерли с голода.
Гигантские вараны принялись охотиться сообща, выработав хитрую тактику. Они подкрадывались к тем же сайгакам под коркой такыра, затем в считанные секунды превращали пути отхода стада в глубокий пухляк, в котором вязли быстроногие животные. Обед готов!
Надо полагать, что похожим образом вараны могли охотиться на людей (хотя и в редких случаях), подкрадываясь к остановившимся одиноким машинам.
Но если всё обстояло так или примерно так, то возникают новые резонные вопросы: почему вокруг «каркидонов» со стороны
