хирдманы Эйрика, он был меньше в диаметре, как минимум, на ладонь, а то и на две. Незнакомец был молод и широко улыбался, Аудун тут же почувствовал волны могучей колкой энергии, растекавшиеся от него, как лавовые потоки сбегают во все стороны со склонов пробудившегося вулкана.
Даже потеряв часть своих сил, он не мог не понять, кто перед ним. Ну, не конкретно, а так – в общих чертах. А вот причины его появления здесь пока оставались для Аудуна загадкой. Зато он не сомневался в том, что произойдет дальше.
– Возвращайся без меня, и не спорь, – бросил он, не поворачивая головы. Потом все же посмотрел в сторону Эйвинда и плотоядно улыбнулся. – Можешь позвать остальных. Тут будет, на что посмотреть.
Алкоголь в крови молодого хускарла нещадно тормозил соображалку. Наконец Эйвинд кивнул (скорее своим мыслям, чем Аудуну) и пошел в бражный зал, оглядываясь через плечо то на своего знаменосца, то на незнакомого воина, в котором вроде бы не было ничего злого или жестокого, и все же при одном только взгляде на его мощную поджарую фигуру хирдмана пробивала дрожь, каковой он в жизни никогда еще не испытывал.
– Кто ты такой? – прямо спросил Аудун, медленно доставая из ножен клинок, купленный этим утром в Тёнсберге. Хорошее оружие, легкое и надежное, не шедевр, но со смертными подраться – в самый раз. Но вот встречаться с себе подобными Аудун, честно говоря, не планировал.
– Ты ведь уже понял, – улыбка его стала еще шире. Улыбка вполне искренняя и даже красивая, но что-то под ней скрывалось, вызывая при ближайшем рассмотрении не самые приятные чувства. Аудун поймал себя на мысли, что с тем же успехом красивой можно назвать и филигранно сработанную секиру, которая в красоте своей не перестает быть оружием, смертельно опасным в умелой руке.
– Понял, – кивнул Аудун, он уже полностью извлек меч из ножен. – Но ты отсюда, с севера. Поэтому имя твое мне неизвестно.
– Верно, с севера, – воин тоже достал клинок, причем так быстро, что Аудун едва распознал это движение. – А вот ты – нет. Удивительно, не правда ли? Я не знаю ни твоего имени, ни твоего прошлого, но отлично знаю, зачем ты пришел сюда.
– И зачем же? – Аудун опустил левую руку к поясу, чтобы достать сакс. Незнакомец уже перекинул со спины щит и биться с ним одним лишь клинком было бы самоубийством. Будучи умелым воином с невероятным опытом, Аудун отлично видел, как его безымянный противник держит в руке оружие, как он поднимает щит, как ступает по хлипкой неустойчивой земле.
Воин в черном плаще умел сражаться. Он умел убивать. Но важнее было другое. В его движениях Аудун отчетливо видел, что он никогда не проигрывал. И не собирался нарушать эту добрую традицию.
– Ты пришел мстить, – тихо сказал незнакомец. Так тихо, что если бы эти слова не попали в точку, в самую суть, Аудун мог бы и не расслышать их. А потом, повинуясь какому-то беззвучному приказу, ударившему по струнам обостренных инстинктов, они бросились друг на друга.
И уже через два удара сердца Аудун пожалел, что хлестал мед наравне с Эйриком. Он, конечно, пьянел на порядок медленнее смертных, но все же пьянел. А сейчас ему предстоял поединок с противником куда более опасным, чем любой берсерк или ульфхеднар.
Он сместился в сторону, уходя от колющего удара, затем увернулся от рубящего и чтобы не попасть под несущуюся навстречу кромку щита, был вынужден откатиться прочь, кувыркнувшись по предательски расплывающейся земле. А вот его противник, кажется, не замечал этого, он будто парил над хлюпающей поверхностью, будто танцевал, переплавляя одно движение в другое, не останавливаясь ни на миг.
Аудун заблокировал рубящий удар, уколол скрамасаксом, который со звоном врезался в умбон подставленного щита. Отпрыгнул, снова атаковал, и едва не подставил шею под клинок незнакомого воина, когда тот в молниеносной контратаке, отбив его собственный меч, пустил свой по короткой обратной дуге. Аудун отпрянул, пригнулся и атаковал вновь. В этот раз он сделал три, а не два обманных финта, затем закружился в пируэте, но там, куда было направлено жало скрамасакса, уже никого не было.
Он чудом, инстинктивно выбросил руку с мечом вверх и в сторону, принимая на него мощный рубящий удар средней частью вражеского клинка. От этого удара сталь его меча противно взвыла, посыпались искры, а руку пронзила острая боль. Но Аудун не остановился, не отошел, чтобы дать руке отдых, напротив – он бросился на врага с удвоенной яростью.
Он шел вперед, нанося удары все быстрее и быстрее. Он видел, как противник улыбается и его синие глаза, напоминавшие два топаза, пляшущих в полумраке, разгорались ярче с каждым отбитым ударом, с каждым финтом, что пришелся впустую.
Однако незнакомец и сам не мог достать Аудуна, он умело парировал все выпады, идеально работал не только мечом, но и щитом, однако ж ни одна из его атак не достигла цели. Хотя, и Аудун не мог этого не признать, несколько раз его неведомый враг был критически близок к тому, чтобы пустить кровь новому знаменосцу конунга.
А еще он видел, что хускарлы Эйрика и весь Круг стоят на широких ступенях бражного зала. Стоят в буквальном смысле – с открытыми ртами. И он отлично их понимал, потому что знал, как это выглядит со стороны. Какими бы великими воинами они не были, хирдманы все же оставались смертными, а потому видели в лучшем случае треть происходящего.
Тут же Аудун отметил, что силы к нему однозначно возвращаются. Будь он в такой же форме вчера, во время боя с берсерками, так все закончилось бы быстрее и его даже не ранили бы. Рана уже почти затянулась, но, согласитесь, мало приятного, когда в тебя тычут заточенным железом, причем тычут весьма умело.
Он пригнулся, уходя от выброшенной в его сторону кромки щита, выпрямился и одновременно нанес удар снизу вверх, вкладывая в него инерцию распрямляющегося тела. Удар вышел быстрый и сильный, но незнакомец намеренно жестко блокировал его, хотя мог свести. Вновь металл загудел от боли, а Аудун плотнее сжал зубы, щурясь от искр, разогнавших полумрак. В пылу сражения они отошли от жаровен, а солнце уже почти скатилось за горизонт, так что вокруг сражавшихся с каждым мгновение все плотнее сгущался ночной полумрак. Но это могло стать проблемой для глаз смертных. Не для их глаз.
