Запах горячей еды, просочившийся сквозь щелястую дверь, не сразу, но вернул его к действительности. Тот артефакт мог быть в руках только человека. Мага. Там, за дверью была еще одна тайна, которую он обязан раскрыть. Девчонка ответит на его вопросы. На все, которые он успеет задать! Если нужно, он вытрясет из нее признание. Так ли безобидно ее появление здесь? Или это очередная ловушка?
Глава 14.
Вода обманула мой желудок ненадолго. Шипение со стороны печки напомнило, что я видела поставленную к огню посудину. Теперь, когда огонь разгорелся, в комнате стало значительно светлее. Насколько далеко ушел тот… оборотень, проверять не решилась, надеюсь, что пока осмотрюсь и выпью еще немного воды, он не вернется.
На краю стола в глиняной черепене заметила разделанную тушку небольшого зверька. Это что же, мужчина собирался готовить? Для себя или и для меня тоже? И вода уже кипит. Совать руки к огню, чтобы посмотреть, что там, в котелке, желания было мало. Но нужно же было убедиться, что там нет ничего несъедобного. К моему удивлению рядом с печью в углу стоял простой ухват. Именно таким я запомнила это приспособление для вытаскивания из русской печи чугунов, которое нам показывали в одном из краеведческих музеев. И даже дали попробовать им воспользоваться. Вот уж точно, не знаешь, когда и что в жизни пригодится. Конечно, двигать по столу пустую емкость было намного проще, чем тягать из огня полную кипящей воды посудину, но я справилась. На вид и вкус простая вода. Отлила немного в кружку и отпустила в кипяток мясо. Поставила потяжелевший котелок обратно к огню. Больше ничего съедобного в обозримом пространстве не увидела, даже соли. Шарить в темных углах было бесполезно. Светло только рядом с огнем. Но, голод не тетка, голод — дядька, как говорил наш преподаватель технологии. Вторую его поговорку, что горячо — сыро не бывает, проверять не стану. А вот про голод он был прав. Мясо было вполне съедобно и без соли и специй. А наваристый бульон был и на первое и на третье, вместо чая. Все я, конечно же, осилить не смогла. Даже тот кусок, который достала для себя изначально, доела с трудом.
Убрала со стола, промыла снова ту черепеньку, которую использовала вместо блюда. Остаток в котелке придвинула обратно к прогоревшим дровам. Кружку с недопитым бульоном забрала с собой и поставила у кровати. Только успела сесть, как заскрипела дверь.
В слабых сполохах потухающего огня лица мужчины снова было не видно. Но рваный печатный звук шагов, резкие движения выдавали, по меньшей мере, раздражение, если не злость. Пройдя мимо стола, первое, что сделал, схватил нож. Оставалось надеяться, что брошенный в темноте, предмет пролетит мимо. К счастью, нож был нужен не для того, чтобы сразу запустить им в меня. На фоне углей темную фигуру, каждое ее движение, было хорошо видно. Один взмах ножа, и отрезанная часть длинных черных волос уже летит на угли. Яркая вспышка, и запах паленой шерсти поплыл по комнате, хотя, дымом до этого не пахло. Зачем он обрезал волосы? Рискую не узнать, если спрошу. Нож все еще у него в руках.
Мужчина тяжело опустился на ту же скамейку, на которой я сидела еще меньше десяти минут назад. Котелок из печи доставать не стал. Бросил нож на стол. И словно сгорбился, обреченно опустив плечи.
Тишина давила. Я боялась дышать, не то, чтобы пошевельнуться. Это был не тот страх. Какой-то другой. Под его натиском фобия притихла и не пыталась высунуться. Наконец, мужчина поднял опущенную голову, и я скорее почувствовала, что он смотрит прямо на меня.
— Я чувствую твой страх, но он другой. Ты обещала рассказать. Рассказывай. Пойму, что лжешь, заставлю говорить правду, даже если это будут последние слова в твоей жизни. — Голос печатал слова, как бездушный робот. Ни интонаций, ни эмоций. Но я уже была готова и без вопросов рассказать все, что считала нужным. Первая фраза, заготовленная почти сразу после того, как смогла дышать, слетела с губ почти на автомате. Я затараторила, боясь, что меня остановят.
— Выполнишь три мои просьбы. Не подойдешь ко мне, пока я не дам понять, что закончила рассказ. До этого же времени не будешь задавать никаких вопросов. Если я скажу, что чего-то не знаю или не понимаю, как это произошло, то пока веришь на слово. От части, именно так оно и есть на самом деле, от части — результат данного мной слова, которое нельзя нарушить. Когда буду готова, все недосказанное узнаешь без напоминаний с твоей стороны. Клянусь, что не несу сознательно угрозу ни тебе лично, ни миру, в который я попала. Это не происки магов этого мира, а результат глупого ритуала, проведенного в мире, где я жила. И сразу, чтобы не было недомолвок. Белая волчица. — Тут я судорожно вздохнула. Набралась храбрости и брякнула. — Это тоже я. Как я в нее превратилась, и зачем ее понесло к тому волку, не знаю. Могу только догадываться, но озвучить догадки пока не могу. В моей жизни не было мужчин, и говорить на эту тему… неловко. — Последним в заготовке стояло «стыдно», но я запнулась на нем и заменила другим. Высказала все, что заготовила, и замолчала.
— Это одна.
— Что одна?
— Просьба одна. В чем состоят остальные две? — То есть, он внимательно слушал? От этого открытия я не нашлась сразу, что сказать. Думала, что озвучила три: не подходить, не сбивать с мысли вопросами и поверить на слово.
— А. Тут… с формулировкой сложнее. Но сначала обещай.
— Хорошо. Не буду подходить, если не заподозрю откровенной лжи или попытки мной манипулировать. Не обещаю сидеть спокойно, могу вскочить и ходить, могу выбежать за дверь, чтобы успокоиться, но не перейду вот этой черты. — Он взял уголь из горячей еще печи и провел четкую линию на полу. Я с удивлением обнаружила, что от линии вверх протянулась тонкая прозрачная пленка. Мужчина ударил по ней кулаком, показывая мне ее прочность. — Меня она не пропустит. Ты, если захочешь, пройдешь свободно. А вот то, что ты из другого
