полете примерно с высоты макушки Останкинской башни — моей фантазии на это точно не хватит.
— На кухне? В таком-то платье? Или тебя принарядили для более презентабельного вида? И что значит, отдали? Там что? Рабство?
— Насчет рабства, не уверена. Ошейника на мне не было. А так, сироты, работающие за кусок хлеба и крышу над головой, бесправны во многих местах.
—Ты — человек. Без толики магии. Откуда на твоей шее метка оборотня? — Вопрос вырвался у него рычаще.
— Метка? — Высшие силы! Так тот черный — оборотень? И он меня пометил так? — С чего ты взял, что это метка?
— Потому что это моя метка. Почему я не чувствую в тебе волчицу? Ты — человек! — Он сделал шаг. В мою сторону. Раздражение, прозвучавшее в его голосе, ударило по нервам не хуже плети.
— П-прости. Не подходи, пожалуйста. Я… Я расскажу. Только не подходи. — Я уже хрипела от спазма, снова сжавшего горло. И откуда только силы взялись? Вскочила с кровати, выставив руки вперед. Покрывало свалилось с плеч. Драное платье мало что прикрывало. Очередной обморок маячил… Надо искать способ укротить свои страхи. Возможно, это единственное доступное жилье на многие километры вокруг. По крайней мере, просветов в том зеленом море я не заметила. И это его жилье.
— Хорошо. Я выйду. Ты успокаивайся.
Глава 13.
Прикрыв спиной дверь, мужчина тяжело опустился по ступеням и сел на нижнюю. Запустил пальцы в волосы и, крепко сжав ладонями голову, опустил локти на коленки. Успокоиться, прежде всего, нужно было ему самому. Стон не вырвался сейчас из глотки просто по тому, что его могла услышать та девушка.
Когда он бросился следом за белой, не сразу осознал, что уже сменил волчью шкуру на более медленное тело человека. Обратный оборот был пока невозможен. А человек плохо чувствовал след убежавшей волчицы. Он почти выбился из сил, когда услышал тихий плач.
Девушка. Обыкновенная человеческая девушка лежала на земле, сжавшись от холода и страха. Уже не всхлипывала, когда он подошел ближе, но глаза еще были полны слез. Он не сразу понял, почему эти глаза смотрят чуть выше его головы. А когда понял. Так стыдно ему не было со времен юношества. Забыл! Забыл, что после оборота одежду надо достать из пространственного кармана и надеть. Рука сама дернула ближайшую ветку, чтобы прикрыть срам. Смутившись еще сильнее, он отступил за ближайшее дерево. К счастью, за годы скитания в шкуре волка навык работы с допуском в подпространство не потерялся. Это было неимоверной удачей, потому что другого комплекта одежды у него припрятано не было. Стараясь не шуметь, медленно оделся. Но выходить не спешил.
То, что девушка оказалась здесь, в Долине Нагов, само по себе было странно. Люди вообще давно не покидали Закрытое Плато. Простые люди. Маги, те передвигались по миру свободно, но и тем путь в Долину был заказан. В этой девчонке не чувствовалось ни грана силы. Элройд не стал бы в свое время альфой целого клана, если бы не мог читать ауры и определять уровень силы не только волков, но и магов. Этот дар доставался избранным. Он и теперешний правитель были на курсе единственными, кто овладел им в совершенстве. Возможно, именно по этой причине Стигмар Адертад Ласгалэн не стал противиться, когда его сестра трижды назвала имя Элройда Ангрен Блеквуда во время ритуала выбора пары.
От такого нельзя было отказаться. Оборотни уже много веков выбирали пару не сердцем. Вернее выбор делала волчица. Выбирая сильнейшего из претендентов. И если его волк был не против, образовывалась пара. А люди постепенно притирались друг к другу, подчиняясь выбору зверя. Оборотни понимали необходимость этого ритуала. Только так можно было получить сильное жизнеспособное потомство. После той страшной войны, что несколько тысяч лет назад едва не привела мир к гибели, именно так волкам-оборотням удалось выжить в отличие от многих других рас. С тех пор ритуал выбора пары был основным законом при создании семьи.
Воспоминания накрыли темным пологом вины и боли. Окровавленный нож в его руке. Умоляющий взгляд. Тихое «Прости», прозвучавшее в последнем вздохе любимой жены. Труп какого-то оборотня в одежде степняков. Он так и не понял, за что она просит прощения.
Рука. Камень. Вспышка.
Он еще мог бы поверить, что в смерти жены виноват он сам. Застав в ее спальне постороннего, он мог бы схватиться за нож. Мог бы. Но не верил. Миранда по определению никогда не могла ему изменить. Это против природы волков. Скорее небо и земля поменяются местами, чем изменит признанная перед алтарем пара. У них был не договорной брак.
Рука. Камень. Вспышка.
Теперь он помнил свое имя. Вспомнил, что было непосредственно перед вспышкой. Тот степняк. Его глотка просто вырвана зубами волка. Миранда. Когда он вошел, она лежала сверху трупа степняка. В полуобороте, медленно возвращая себе человеческий облик, в слабой надежде, что оборот сможет залечить раны. С ножом в спине. Нож. Его Элройд выдернул из тела жены, прежде, чем оттащить ее в сторону.
Рука. Камень. Вспышка. Страх. Нет. Животный ужас. Гонит его прочь. Он не помнит ничего кроме этого ужаса.
Теперь помнит. И должен найти способ отомстить. Вот только кому? Что там было еще? Кто там был? А в комнате точно кто-то был. Этот кто-то бросил нож в спину волчице, рвущей глотку напавшему на нее степняку. Этот кто-то намеренно ждал его, Элройда, чтобы…подставить?
Рука. Камень. Вспышка. Спонтанный оборот. Полный нокаут человеческой ипостаси. Паралич воли сильного волка. Альфы.
Его прямой вины в гибели семьи не было. Но он, Элройд, виноват. Он должен был взять их с собой. Но понадеялся на защиту клана. А в клане оказался предатель. Кто? Кому он доверял больше, чем следовало?
Рука. Камень. Вспышка.
Он искал ответ в шуме леса. Но лес молчал. Напоминая еще об одной вине. Сегодня он изменил своей семье. Связав себя с белой волчицей. Случайная. Нежданная. Нечаянная. Истинная. Эта встреча поставила бы крест на его браке даже при жизни Миранды.
