«средневековая дикость» с налогами была почти повсеместно пересмотрена и, не смотря на громадные потери человечества в целом, правители более-менее успешных человеческих анклавов вдруг осознали, что в состоянии содержать постоянные воинские контингенты. И мало кто из подданных возражал против необходимости платить, потому что было абсолютно очевидно — иначе не выжить.
Герцоги Бургундии оказались как раз в числе счастливчиков, сумев вовремя понять и удачно внедрить «новшества», а потому и в самом деле имели достаточно процветающие и защищенные владения.
За прошедшее столетие вперед заметно шагнули и технологии.
Например, к началу всей здешней катавасии судами уже управляли не с помощью устаревших рулевых весел, выставлявшихся прямо с кормы, а вполне себе «современным» способом. Рулевым колесом. И такой способ позволял куда меньше зависеть от ветра, поэтому здешние корабли еще столетие назад могли с куда большей легкостью совершать длительные морские путешествия.
Если в раннем Средневековье на зиму суда предпочитали ставить на прикол, опасаясь сезонных штормов, нововведение риски снизило. Да, перед Катастрофой ходить на кораблях старались все еще вдоль берега — каботажным способом — но технологически все уже было практически готово и к океанским переходам.
Для следующего шага нужна была лишь причина, и творящийся уже почти столетие ужас предоставил ее. Правда, средиземноморские поселения все же почти не стремились пока в океаны.
Живущим торговлей портовым городам пришлось значительно развить мореплавание, потому что суша стала чертовски опасной. И если купеческие гильдии на судоходных реках могли профинансировать создание промежуточных торговых поселений, вроде родного городка Дирка, то никаких денег бы не хватило возводить целые острова.
Именно поэтому чтоб сколько-то успешно торговать по всему Средиземному морю нужна была возможность выйти, к примеру, из Марселя и, с использованием лишь одной двух промежуточных стоянок в Италии, суметь живым и здоровым попасть в уцелевшую египетскую Александрию или сирийскую Антиохию.
Именно поэтому вполне справедливо, что в глазах Александра Кузнецова раздробленная и почти не защищенная человеческая цивилизация этого мира выглядела такой странной, едва у него появилась возможность оглядеться без риска прямо здесь и сейчас потерять жизнь.
* * *
Первая половина дня
В бургундском топониме «Сент-Апполинар» разнообразия было куда меньше, чем у упомянутых выше дижонских ворот. Все ограничилось лишь двумя основными значениями.
Во-первых, так называли всю хорошо освоенную и густо заселенную равнину к востоку и юго-востоку от города до замка Сент-Апполинар, когда-то служившего передовым укреплением против нападений стай каких-нибудь очередных малоизвестных тварей.
Но годы шли, силы демонов подтачивались взаимной враждой, самостоятельные или не имеющие хозяина монстры обзаводились логовами и четко очерченными охотничьими территориями, а люди учились им противостоять и плодились. Поэтому сейчас все прежде свободное пространство, было заполнено полями, садами и виноградниками, перемежаемыми жильем их хозяев или работников.
В более узком смысле под этим словосочетанием понималось само укрепление, построенное вокруг церкви Святого Апполинария в шести-семи километрах от крепостных стен Дижона. Именно тут и были официально прописаны две «ордонансные» роты бургундской армии.
Чтобы добраться до внешне, надо признать, довольно неказистого укрепления, нам понадобилось не более часа. И тут я пригляделся, и немного обалдел.
— Послушай, милейший, — привлек я внимание спутника-кутилье, придержав кобылу. — Ты же сказал, что здесь казармы лишь двух рот?
— Так и есть, господин! — охотно подтвердил он, наконец-то получив возможность поговорить.
— Но там же народу, сотни четыре, никак не меньше… — чихнув, я приподнялся на стременах, и присмотрелся еще раз, отгоняя от себя поднятую собственными же лошадьми и наконец-то догнавшую нас пыль.
Удивленно глянув на меня, ветеран пошевелил усами, что-то молча прикинул и наконец-то сообщил:
— Если ты, Твоя Милость, о марширующих на поле, то думаю, там их не меньше пяти сотен… А если пытаешься подсчитать всех, то я не глядя скажу: на поле только стрелки, а значит, внутри кроме постоянного гарнизона — вон такие, видишь, в кирасах и с алебардами… — ткнул он пальцем в двух воинов на воротах, — то там должно быть еще около двухсот пикинеров.
— Сколько?
— Две сотни, — твердо сказал собеседник. — В каждой роте по соответствующему Ордонансу Его Светлости герцога «полагается иметь сто умелых солдат с пиками…» Но между нами, такое бывает редко, разве что прямо перед войной успевают пополнить…
— Нет, я о стрелках… Сколько их в одной роте? — поспешно добавил я, не желая выслушивать очередные интересные, но не имеющие отношения к моему вопросу подробности.
— В каждую роту полагается набрать по триста стрелков из большого лука, сотню воинов с арбалетами и сотню кулевринеров. В последнее время, правда, стали заменять одну и сотен лучников на стрелков с аркебузами… — охотно ответил он.
— Так это если я лейтенант наемных стрелков…
— Ну да, под командованием твоей милости должна быть полутысяча стрелков и там еще пажа нужно будет подобрать, если нет. Ну или слугу посмелее… — уточнил ветеран, не понимая чего, собственно, я так разволновался.
А я и в самом деле «разволновался». Хотя куда правильнее было бы назвать эти эмоции куда грубее, но и точнее. Хотя бы, например, охренел!
«…Просто сюрприз так сюрприз… То-то я думаю, чего этот чувак пророчит мне неудачу. А там же все просто, напросился неопытный балбес рулить полутысячей потенциальных трусов, дезертиров и хорошо еще, если не бунтовщиков. Как же блин, теперь быть…»
Не смотря на то, что я не служил в армии, в голове твердо засела ассоциация, что рота — это не больше ста пятидесяти, может — двух сотен человек.
«…Как же, брат, будешь рулить всем этим…» — в душе шевелились самые неприятные предчувствия.
* * *
* Безансон — город на востоке современной Франции, в описываемый период представлял собой коллективного феодала и относился к так называемым «вольным городам» Священной Римской империи.
* Швабия — историческая область на юго-западе современной Германии в верховьях рек Рейн и Дунай, названная в честь швабов — немцев, говорящих на особом швабском диалекте. В узком смысле — это современные Баден-Вюртемберг и западная Бавария, то есть ядро расселения алеманнов, предков современных швабов. Однако ареал расселения алеманнов был гораздо шире, и в историческом контексте «Швабия» — может включать в себя также немецкоязычные кантоны Швейцарии и Эльзас (ныне в составе Франции).
Глава 7
Непростой разговор
Сент-Апполинарский замок, время к полудню
(16 апреля 1402 года,
