для спокойствия!
Ну да — не знаю, как в других местах, но я уже узнавал, что в Бургундии с гоблинами, орками и прочими слугами Зла обычно толмачили церковники да гильдейские господа-чародеи. Поэтому не знаю, к каким бы мыслям пришел в итоге шателен, но все разрешилось к всеобщему удобству. Правда, уже ближе к вечеру, когда я случайно упомянул, откуда именно знаю своего покровителя-мага.
Услышав о том, что в его отряде я сражался буквально прошедшей зимой, шателен задумался и, поглядывая на меня с сомнением, принялся о чем-то шептаться с одним из своих десятников. Приблизительно через час в ту башню, где было устроено что-то вроде штаба, и шла почти вся основная движуха, ввалился — кто бы вы думали — поддатый помощник капитана с барка «Святой Герман».
Он меня, естественно, тут же узнал, громогласно поприветствовал и сразу же принялся многословно хвалить, охотно поясняя всем желающим, какой же перед ними герой…
Выяснилось, что басни наших знакомцев-матросов, где основными действующими лицами были я, Вальдемар и, конечно же, героические «мореплаватели» (именно в такой последовательности), в городе стали очень популярны. Слышали их, естественно и в городской страже.
Хотя посылали, конечно же, за капитаном, но того на судне вечером не оказалось, поэтому просто чудо, что десятник догадался взять с собой его помощника. Думаю, счастливый расклад выпал из-за того, что они, оказывается, хорошо друг друга знали. Хотя с другой стороны — а кого еще было слать на поиски, как не человека, знающего кого именно искать? Но — не суть…
Вот после этого доверие ко мне стало полным, а к вечеру, когда я засобирался домой, шателен приказал даже выделить двух конных стражников в сопровождение, ну и, понятно, коня мне самому, чтоб «настоящий герой не тащился через полгорода пешком…»
Кстати, ничего важного от нападающих узнать вчера так и не удалось.
Не смотря на некоторое напряжение с доверием поначалу, мне все равно позволяли присутствовать на допросах. Я потом даже начал подозревать, что вполне возможно сами стражники оценивали «это доверие» — как предварительную обработку меня самого…
Короче, пользы от допросов пока и впрямь вышло немного. Пленники или ничего по большому счету не знали, или мрачно молчали, игнорируя угрозы и уговоры. «Партизана» из себя изображал, естественно, маг, на которого поначалу и была вся надежда.
Но настоящих способов убеждения к нему пока не применяли. По-моему, на это должен был дать добро кто-то из высокого начальства и, как я понял, вроде бы даже сам Их Сиятельство господин Канцлер, замещавший герцога в его отсутствие.
В общем, когда все-таки удалось добраться домой, там меня уже ждал добровольный агент «Кутилье»: да, тот самый разговорчивый ветеран, которого я угощал и с которым мы договаривались встретиться.
Чтоб скрасить гостю ожидание, скучающие девчонки щедро угостили его вином и не забывали завлекательно ахать многочисленным байкам. Подозреваю, что в такой обстановке он готов был ждать меня сколько угодно долго. И именно после разговора с кутилье я вдруг решил: плевать на сроки, еду в Сент-Апполинар. Благо все это было достаточно недалеко от города.
Тем более по мысли ветерана получалось, что еще одна подпись на документах нужна лишь на выдачу ротного содержания из казны. А так — я прямо сейчас был законным командиром стрелков, просто по факту наличия патента.
Ну и я тут же, конечно, поинтересовался, не хотел ли он сопроводить меня…
* * *
Небольшое отступление
(пока Дирк скачет к Сент-Апполинарскому лагерю своей роты)
Здешняя реальность и в самом деле была полна парадоксов. Впрочем, подозреваю, как и жизнь во всех остальных мирах. Катастрофа, как и любое другое столь же важное и многоплановое событие очень изменила местную цивилизацию. И эффект этот, конечно же, был во многом сильно разнонаправленным, да и парадоксов в ней прибавил.
Приход демонов и последующие испытания с одной стороны раздробили многие вполне устойчивые государственные образования, например, ту же Францию, с которой к какому-то моменту боялись связываться почти все соседи.
Те, кого мы называем французами, немцами, испанцами и итальянцами, в большинстве своем себя таковыми еще не считали, но уже начали привыкать к более-менее устойчивым масштабам своих государств и реальной власти королей и императоров (даже — в Священной римской империи). Однако теперь они снова практически забыли, что такое необходимость подчиняться кому-то.
Считается, что только Великая чума убила до трети населения Европы. Какой урон человечеству нанесли все природные и социальные катаклизмы Малого ледникового периода просто невозможно посчитать точно, но здешнему человечеству пришлось куда хуже.
В наш мир хотя бы не приходили сотни демонов, древних богов и прочих пришельцев, для которых люди по умолчанию лишь разменный материал, если не пища. Поэтому в здешней реальности одни регионы могли сохранить до трети или даже половины докризисного населения, а соседние — и часто мало чем отличающиеся — почти полностью обезлюдили.
Из-за этого даже на территории одного графства теперь нередко сосуществовали совершенно независимые владения, в той или иной мере умудряющиеся в одно и то же время сотрудничать и соперничать между собой…
С другой стороны — глобальная катастрофа позволила усидевшим на своих местах правителям заметно увеличить централизацию владений и даже усилить власть над ними.
Например, к началу XIV века ни Франция, ни Бургундия, да и почти никто в Европе не собирал постоянных налогов с подданных. Правители обходились косвенными сборами, похожими на современные акцизы. Вроде знаменитого французского налога на соль, известного под называнием «габель» (5).
(5) Габель (лат. [gabulum] налог) — непопулярный налог на соль во Франции, впервые введенный как временный военный платёж в 1286 году. Со временем стал одним из наиболее ненавистных и неравных налогов в стране и, несмотря на большое количество сторонников реформы, был отменен лишь в 1790 году. Налог был репрессивным, поскольку на соль существовала государственная монополия, а вдвойне обременительным его делало то, что французское правительство обязало каждого гражданина в возрасте старше восьми лет покупать еженедельно не меньше некоего фиксированного минимального объёма соли по фиксированной цене.
Разницу между полученным с подданных и необходимым властям приходилось добирать, принуждая население время от времени скидываться по каким-то экстраординарным поводам.
Свадьба, похороны или война (или неудачи на ней: к примеру, пленение короля) — это считалось железным поводом запустить руку правителя в кошельки подданных. Но особенно — конечно же, война.
Исключением из этого правила была лишь Англия (с некоторыми оговорками), но она не сильно выиграла от Катастрофы. На острове была слишком уж маленькая плотность населения, поэтому дела у них в связи со здешним Апокалипсисом пошли куда хуже, чем у остальных, хотя отдельные человеческие владения там все-таки уцелели. И это получилось, как раз именно благодаря куда большей централизации, чем на материке.
Но к началу XVвека в здешнем мире вся эта
