что все было в порядке.
— Буду ждать вас в лазарете, — он поднялся, подхватил так и не пригодившийся чемоданчик и отправился через двор к одному из входов.
— Я могу поделиться эфиром, — сказал кузен Андрей. — У меня все же запас больше…
Я улыбнулся.
— Честное слово, все в порядке. Только теперь в «Царской забаве», кажется, платить буду я…
— А как же право приглашающего? Ну уж нет, ваша светлость, извольте откушать за мой счет. Впрочем, не удивлюсь, если в вашу честь устроят банкет в Зимнем…
— Звучит угрожающе.
— Привыкайте как можно скорее, дорогой кузен. Не знаю, как вы представляли свою дальнейшую жизнь, но с этого дня она точно изменится…
Один из секретарей попытался выпроводить Андрея Федоровича с полигона, но тот решительно запротестовал.
— Испытание закончено, и как совершеннолетний представитель Дома я имею право находиться рядом с родственником! Мы двоюродные братья, и я не оставлю своего родича в таком состоянии!
Интересно, он хитрил или и правда проникся ко мне симпатией? Мне пока было сложно составить мнение об этом парне. Воспитанный, в целом рассудительный и уравновешенный — иначе у него не получалось бы так хорошо находить баланс в концентрации. Магия в какой-то степени тоже зависит от темперамента и умения брать себя в руки. Не дурак.
Но им сейчас могли двигать совершенно разные мотивы. И простое человеческое желание прикоснуться к ожившей легенде, и семейные амбиции наладить полезные связи, и желание выяснить всю мою подноготную, чтобы выяснить, как меня использовать.
Что ж, мне тоже в какой-то степени было выгодно с ним подружиться. Ведь через сына я смогу выйти на отца и втереться к нему в доверие. А там уже разберемся, у кого какие мотивы и насколько они мне подходят.
Пока Профессор отзванивался с докладом всем должностным лицам, сотрудники суетились, подготавливая дворик к следующим группам.
— Сопроводите его светлость в лазарет, — распорядился он. — Я подойду через десять минут.
Мы с Андреем переглянулись.
— Полагаю, вы не торопитесь, кузен? — спросил я.
— Куда бы я ни собирался после Испытания, мои планы изменились. Позвольте мне стать вашим… своего рода гидом и сопровождающим. Уверен, тетушка Анна Николаевна подготовила вас к столичной жизни. Однако мне думается, что поддержка и небольшие подсказки не станут для вас лишними. Пожалуйста, не сочтите это оскорблением, я нисколько не хотел задеть вас…
Как же занимательно наблюдать за расшаркиванием людей, которые в иных обстоятельствах в лучшем случае тебе бы просто вежливо улыбнулись. Впрочем, я был несколько суров к кузену. Андрей с самого начала вел себя с группой дружелюбно. Да, самоуверенно, но не звездил сверх меры.
— Вы и не задели, — пожал плечами я. — А советник мне точно понадобится, учитывая обстоятельства. Так что если вы никуда не торопитесь, можете подержать меня за ручку в лазарете и сказать, что это как комарик укусит.
Кузен рассмеялся.
— Не поверю, что вы боитесь иголок. Вон, какие изящные ледяные иглы сотворили…
Нас повели в лазарет, и по дороге я смог увидеть непубличную часть замка. Это и правда была почти что крепость с той лишь разницей, что вместо толстых отвесных стен в качестве защиты можно было поднять барьеры.
В этом сооружении уже было трудно узнать бывшую резиденцию императора Павла. Здесь уже давно не было ни тронных залов, ни самих тронов, ни роскошных спален, ни маршей на плацу. Вместо них — учебные классы, тренировочные залы, библиотеки, лаборатории, архивы. Замок стал резиденцией имперских магов.
— Прошу, ваша светлость, ваше императорское высочество…
Сопровождающий распахнул перед нами двери, и мы оказались в санчасти. Нас тут же провели в смотровую комнату и оставили дожидаться в компании молчаливой медсестры. Светловолосая девушка молча нам поклонилась и залилась краской.
— Полагаю, вы тоже не брали с собой телефон? — спросил я кузена.
Тот покачал головой.
— Это же запрещено правилами. Оставил слугам… — Андрей тут же взглянул на молоденькую девушку. — Прошу прощения, сударыня. Вы не позволите моему кузену воспользоваться вашим мобильным? Наверняка на вас не распространяются правила…
Медсестра молчала, судя по всему, от смущения. Еще бы, тут такие люди пожаловали. Она молча достала из сумочки розовый телефончик и подала мне.
— Пожалуйста, ваша светлость… Только там мало денег на счету. Хватит буквально на пару минут. Я не успела утром… Простите…
Я улыбнулся.
— Не переживайте, ваш счет пополнят должным образом. Благодарю.
Я тут же набрал номер Аграфены.
— Слушаю, — отозвалась помощница. На фоне были слышны звуки улицы и гомон толпы — дворяне дожидались результатов Испытаний.
— Это Алексей.
— Ваша светлость! Как вы…
— Слушай и не перебивай. Во-первых, забросьте денег на этот номер. Во-вторых, если вокруг вас говорят что-то о «Черном Алмазе» и упоминают мое имя, это правда. Мне придется задержаться в замке. Подробностей пока не знаю.
Аграфена отреагировала на удивление сдержанно.
— Поняла. Счет пополню. Вашей матушке позвонили. Она уже пытается к вам прорваться.
— Скажи ей, что я с кузеном Андреем Федоровичем. И у нас все в порядке.
Это был тонкий намек на то, что матушка могла обратиться к великому князю, а уж он поспособствует.
— Уверены?
— Да. До связи.
Я отключился и вернул медсестричке телефон.
— Благодарю, сударыня. Насчет баланса средств не беспокойтесь. Мы все возместим.
— Да я этот телефон на аукционе продам! — взвизгнула девушка. — Первый звонок обладателя «Черного Алмаза»! Ой! Простите, ваша светлость! Ваше императорское высочество. Просто мы все так взбудоражены… Я не сдержала эмоций.
Мы с кузеном не выдержали и расхохотались.
— Я еще не получил свой сертификат, сударыня, — отсмеявшись, сказал я. — Но если вы и правда хотите немного обогатиться за мой счет, то могу расписаться на задней панели аппарата. Только добудьте несмываемый фломастер.
— Кузен, не смущайте девушку, — прыснул Андрей. — Она лишь выразила то, что мы все чувствуем. В конце концов, миф ожил.
— А я и не шучу. Мне не сложно.
Ну, на телефоне — не на оголенном бюсте. Во втором случае будут скандалы, а я не рок-звезда. Хотя сейчас потихоньку начинал себя таковым чувствовать.
Медсестричка рванула на себя ящик письменного стола, и, покопавшись в его содержимом, вытащила на свет черный маркер. А затем, залившись краской, протянула его мне.
— Правда можете, ваша светлость? Мне ведь никто не поверит…
— Конечно. Разонравится
