ты здесь оказался? Оттуда не сбежать. Обычным каторжникам и то не удается, а уж смертникам и вовсе.
- А я и не сбегал, - сказал десятник, показав щербатый рот. – Меня новые хозяева оттуда сами забрали! Здесь городской и деревенской швали, - Илиас посмотрел на меня, - хватает, а с десятниками проблема. Нужны крутые парни, вот как я. Потому и привезли сюда.
- А за что тебя на каторгу?
- А, грабеж, - с хвастливым пренебрежением ответил наш начальник, - даже никого не покалечил, но дамочка уж так больно громко визжала, что стражники быстро появились.
- За простой грабеж и в смертники? – удивился Ахилл.
- В смертники меня за длинный язык. Политику приписали, дескать, недоволен мудростью правителя. А какой я политический? Там в команде смертников почти все за политику. А я над ними десятником был. Политические там так и остались гнить. И правильно. Сегодня, точнее, вчера старым правителем недовольны были, завтра нового начнут хаять. Жизнь дерьмовая им, понимаешь ли, не нравится. Так живи, как хочешь. Денег нет, иди, как стемнеет, на улицу, с пустом не вернешься. Ничего, парниши, со мной не пропадете. Вот поведут нас на Лендон, там разгуляемся! За меня держитесь!
- А чего это палки нам дали? Нормального оружия разве нет?
Илияс опасливо огляделся и, наклонившись в сторону Ахилла, произнес:
- Нет. Совсем нет. Даже мне достался этот огрызок.
- А как же тогда воевать?
- А ты не будь дураком. Сам должен догадаться.
- Я, вроде, не дурак, - ответил Ахилл. – Но что-то не пойму. Разъясни.
- Чего тут разъяснять? Изъявляй побольше этого самого, как его, патриотизма, а сам не плошай. Пусть другие, - Илияс совсем понизил голос, но я расслышал, - корячатся.
На этом разговор закончился. Через некоторое время, улучив момент, я отозвал в сторонку Ахилла и предложил ему продолжить играть в те же роли, а я пусть так и останусь фермерским мальчишкой.
- Десятник уважать не будет, - ответил друг.
- Ахилл, мне его уважение не нужно.
- Шпынять станет, ты же самый младший.
- Ну и что? Лишний раз сбегать за водой – не переломлюсь. Зато окажусь темной лошадкой. И не забывай про мои возможности. Поверь, я с этим справлюсь. Уж таких зубров за нос водил.
- Ну, смотри.
- Смотрю. Только ты и остальные ведите со мной так же. Иначе догадаются. И вот еще. Мой мешок к себе переложите, к вам не сунутся.
- Ладно. Ребятам скажу.
Илияс обычно пропадал в компании других десятников, часто с собой брал и троих ребят. Сами они от такого положения дел не отказывались, подмечая всякие интересные детали. Бывших каторжников среди десятников было едва ли не две трети, и каждый из них не прочь был утвердить свой авторитет среди собратьев. А чем он достигается? В том числе и наличием своей преданной команды, иначе говоря, шестерками в их понимании. Вот потому и таскал Илияс с собой ребят, чтобы поднять себе авторитет.
По разговорам, что слышали парни, можно было догадаться, что хозяева лагеря – люди сенатора Кригерта собирались двинуть собранное наскоро войско на Лендон. Город, хоть и пожжен был, но любой из пяти городов коалиции с удовольствием присоединил бы его (а вместе с ним и окружающие земли) к своим владениям. Естественно, в качестве сателлита, поставив во главе города своего человека из окружения бывшего правителя. Сенатор Кригерт как раз и хотел захватить власть в Лендоне с помощью своих покровителей – этинбергцев.
А такие, как Илияс, рассчитывали неплохо поживиться в городе. Те, кто поумнее, на обещания людей сенатора особо не рассчитывали, но от возможности стать государевым человеком – стражником, отказываться не хотели. Ну, а глупые, глупыми так и оставались, веря во все, что им обещали, не понимая, что потолок для бывших каторжников – простой охранник, да и то, если он будет послушным, выполняя приказы начальства.
Парням в принципе немного повезло, что наш десятник оказался несдержан на язык. Кстати, именно за это он в свое время и поплатился, оказавшись в команде смертников. Вот и в первый день знакомства Илияс проболтался, пусть и в виде намеков, о своих планах на будущее. Ясно, что такой человек в будущие охранники не попадет, и это было не очень хорошо. Значит, больше шансов, что его десяток направят на опасный участок предстоящего противостояния между кланами лендонских сенаторов.
Когда парни уходили с Илиясом, я оставался один наедине с другими вояками из его десятка. Отношения с ними у меня были сложными. С одной стороны, делал вид, что я простой деревенский мальчишка, то есть должен находиться на низшей ступеньке иерархии в десятке. А с другой, уже на третий день пришлось кое-кого ставить на место. Речь шла о босяке из старого города и молодом здоровом парне, возомнившем себя командиром над деревенским мальчишкой.
С босяком разобрался запросто. Тот весил немногим больше меня, да и жизнь в старом городе, причем на самом его дне, хорошенько потрепала мужика. Когда тот во второй раз от нечего делать попытался пнуть фермерского мальца по ноге (видимо, у них так принято в отношении более слабых), я легко ушел от удара (был научен первой подлянкой со стороны босяка), сам же хорошенько звезданул того кулаком в живот. А когда босяк, с трудом вдыхая воздух, повалился на землю, ударил того по ноге.
- Полезешь еще, что-нибудь сломаю, - сказал я ему приглушенно.
Спокойный тон, видимо, сыграл не последнюю роль, больше босяк не приставал, почувствовав во мне отнюдь не смирную овечку. Со здоровяком так просто было не разобраться – это же не слабосильный худосочный обитатель дна старого города. Парень минимум в полтора раза тяжелее меня, а выше, аж, на полторы головы. Но я помнил, как трусовато тот смотрел на нашу прибывшую четверку, как опасливо отходил в сторону при приближении моих друзей. Особенно контрастно смотрелся здоровяк на фоне с двенадцатилетним Арчи. Кстати, пацан уже на второй день где-то раздобыл нож (так и не сказал где!) и открыто с ним ходил.
Здоровяк, уже приноровившись
