отошла назад и попыталась снова прокрутить сцену в голове.
– Кого ты ищешь? – спросила агент Лок. – Мужчину? Женщину? Какого возраста? Образования? Уровня интеллекта?
Я посмотрела на прилавок с печеньем, потом на служебную дверь, потом на Дина. Вот о чем он говорил прошлой ночью. Это была наша работа.
С деловым видом я повернулась к агенту Лок.
– Сколько в точности лет было девочке?
Глава 14
– Лок не слишком сильно тебя нагружает?
Майкл налетел на меня за завтраком – это входило у него в привычку, и я за последнюю неделю начала с нетерпением этого ожидать. Каждый день агент Лок появлялась с новой задачей, и каждый день я ее решала. С Дином.
Иногда казалось, будто утро с Майклом – моя единственная возможность отдохнуть.
– Некоторые из нас упорно работают, – сообщила я ему.
– В отличие от тех из нас, кто представляет собой обнаглевший продукт воспитания в привилегированной семье? – спросил Майкл, играя бровями.
– Я не это имела в виду.
Он наклонился вперед и коснулся моих собранных в хвост волос.
– Правдоподобная версия, Колорадо.
– Тебе правда здесь не нравится? – спросила я.
Никак не разберусь, ему действительно не нравится программа, или он просто выделывается. Самое большее, что я сумела понять о Майкле за прошлую неделю, что он, с большой вероятностью, носил маски еще до того, как начал работать на ФБР, – изображать кого-то, кем он не являлся, его вторая натура.
– Давай просто скажем, что я обладаю редкой способностью быть недовольным всюду, где бы я ни оказался, – сказал Майкл, – хотя я начинаю думать, что у этого места есть преимущества.
На этот раз, вместо того чтобы накручивать мои волосы на палец, он убрал с моего лица выбившуюся прядь.
– Кэсси! – голос Дина застал меня врасплох, и я вздрогнула. – Лок здесь.
– Сплошная работа, отдохнуть некогда, – прошептал Майкл.
Я проигнорировала его и отправилась работать.
* * *
– Раз. Два. Три, – агент Лок выкладывала фотографии по одной, – четыре, пять, шесть, семь.
Два ряда фотографий – три в одном ряду, четыре во втором – смотрели на меня с кухонного стола. На каждой из них было тело – стеклянные глаза, распластанная поза.
– Я не мешаю?
Лок, Дин и я повернулись и увидели в дверях Джуда.
– Да, – Лок улыбнулась, – мешаешь. Чем мы можем помочь, Джуд?
Стало видно, что он тоже сдерживает улыбку.
– Вы, юная леди, не могли бы подсказать, где искать Бриггса?
– Бриггс поехал куда-то в связи с одним расследованием, – ответила Лок, – сегодня здесь только я.
Джуд немного помолчал. Его взгляд упал на кухонный стол. Потом он поднял бровь и посмотрел на Лок.
– Уберите тут, когда закончите.
Сказав это, Джуд ушел, и я снова сосредоточилась на фотографиях. На трех в верхнем ряду были женщины, которые безжизненно лежали на тротуаре. Четыре в нижнем ряду – в помещении: две на кроватях, одна на кухонном полу, одна в ванной. Трех зарезали, двух застрелили, одну забили тупым предметом, одну задушили.
Я заставила себя всмотреться в фотографии. Если я моргну, если отвернусь, если дрогну, не факт, что я смогу глянуть на них снова. Стоявший рядом Дин тоже рассматривал снимки. Он сканировал их слева направо, сверху вниз, словно проводил инвентаризацию, словно тела на этих фотографиях даже не были людьми – чьей-то матерью, чьей-то возлюбленной.
– Семь тел, – произнесла агент Лок, – пять убийц. Трех из этих женщин убил один и тот же человек. Остальные четыре – дело рук четырех разных убийц. – Агент Лок коснулась пальцем каждой фотографии, заставляя меня переводить взгляд с одной на другую.
– Разные жертвы, разные места, разное оружие. Что важно? Что не важно? Важная часть работы профайлера – находить закономерности. Среди миллионов нераскрытых дел как узнать, связан ли убийца, которого вы выслеживаете, с каким-то из них?
Я никогда не могла угадать, задает ли агент Лок риторический вопрос или действительно ожидает ответа. Несколько секунд молчания дали мне понять, что сейчас первый случай.
Агент Лок повернулась к Дину.
– Тебя не затруднит объяснить Кэсси разницу между modus operandi убийцы и его почерком?
Дин оторвал взгляд от снимков и заставил себя посмотреть на меня. Изучать изувеченные тела – обычное дело. Разговаривать со мной – а вот это, похоже, сложно.
– Modus operandi переводится как «образ действия», – сказал он, а потом перевел взгляд с моего лица на точку над моим левым плечом. – Так называют метод, который использует убийца. Место, орудие, как субъект выбирает жертв, как подчиняет их – это все МО убийцы.
Он опустил взгляд на свои руки, и я тоже посмотрела на них: ладони мозолистые, ногти короткие и неровные, тонкий белый шрам тянется от основания правого большого пальца к тыльной стороне запястья.
– Modus operandi убийцы может измениться, – продолжал Дин, и я попыталась сосредоточиться на его словах, а не на его шраме. – Субъект может поначалу убивать жертв быстро. Он не знает, сумеет ли он скрыться, но со временем накапливает опыт, и многие субъекты понимают, как наслаждаться убийством. Некоторые убийцы эскалируют – начинают действовать более рискованно, убивают чаще.
Дин на долю секунды прикрыл глаза, а затем открыл их снова.
– Все, что известно о modus operandi субъекта, может меняться, так что, хотя отслеживать образ действий нередко информативно, это не безупречный метод. – Дин снова коснулся ближайшего фото, – и тогда в дело вступает почерк.
Агент Лок дополнила объяснение:
– Modus operandi субъекта включает в себя все элементы, которые необходимы, чтобы совершить преступление и остаться на свободе. Убийца неизбежно должен выбрать жертву, должен придумать, как совершить преступление и остаться незамеченным, должен либо обладать физическим превосходством, либо каким-то оружием, чтобы убить. Должен как-то избавиться от тела.
Агент Лок показала на снимок, который привлек внимание Дина.
– Но после того как ты вонзил кому-то нож в спину, тебе необязательно переворачивать жертву лицом вверх, укладывать ее руки ладонями вверх. – Она перестала показывать на снимки, но продолжала говорить – о других убийцах, о других вещах, которые она видела за время работы в ФБР. – Необязательно целовать жертву в лоб, или отрезать ей губы, или оставлять рядом с телом фигурку-оригами.
Выражение лица агента Лок было серьезным, но далеко не таким отстраненным, как у Дина. Она уже какое-то время занималась этой работой, но ее по-прежнему это задевало, и меня, наверное, всегда будет задевать.
– Общее понятие для всех этих дополнительных действий и для того, что они говорят нам про субъекта, – это и есть почерк. Он сообщает нам нечто о психологии, стоящей за его или ее действиями: о фантазиях, глубинных потребностях, эмоциях.
Дин опустил
