— Спокойной ночи, Мороз Морозович, — пробормотала в полудреме, погружаясь в сон все сильнее.
Мне приснился ректор. Он стоял у кровати, а узоры на его коже светились голубым сиянием, как Холод.
Мороз сложил мою одежду на стул. Какое-то время он беззвучно наблюдал за мной, затем мотнул головой, словно прогоняя наваждение, и исчез.
— Варя… Варюша… — ногу дергали за лодыжку.
— М-м? Я сплю, — подтянула к себе обе конечности и натянула одеяло на голову.
— Варя, до начала занятий пять минут, — бухтел дед Любомир.
— И у меня еще есть пять минут, чтобы выспаться, — пробормотала, не желая окончательно прощаться со сном и теплой постелью.
Наконец-то меня оставили в покое. Пять минут сна по утрам это целая вечность! Еще немного досмотрю сон и встану…
— Варька, я на две минуты заскочил, — бодро прокричал Лис.
Да что ж за наказание такое!
— Ты чего лежишь, засоня? Мороз с утра не в духе. Такой подъем тебе устроит, каждый день будешь вскакивать, вспоминая, — засмеялся друг и дернул мое одеяло на себя. Его свист разбудил окончательно.
Беспредел! В собственной комнате поспать не могу!
— Это ты чего, в свитере Мороза, что ли? — не веря собственному умозаключению, Лис рассматривал не только свитер, но и нижнюю часть, ничем помимо трусов не прикрытую.
— С чего ты взял? — выдернула одеяло из его рук, обмотала вокруг себя и…
На стуле лежала моя одежда. Откуда она…
Так мне… не приснилось? Мороз был… был здесь?
— Он постоянно в нем ходит. Я вообще зашел узнать как ты, вчера совсем было плохо, а… Варя, ты в порядке? Моргни хотя бы, эй? Варь? — в голосе Лиса зарождались панические нотки.
Мороз Морозович был здесь. Значит его кожа действительно светилась. Потрясающе! Это же… я, похоже, первая из студентов увидела его… настоящим?
Может быть, может быть… Надо деликатно разузнать у Мороза чем еще он может меня удивить.
— Если не считать проклятия, все очень даже хорошо! — настроение вернулось само собой. — Друг мой прекрасный!
Я прильнула губами к правой щеке, к левой, к правой, снова к левой.
— Ты спас мне жизнь! — и вновь чмок в правую щеку, и в левую.
Лис оторопел.
— Не будь у тебя меня… то есть тебя у меня, я бы сегодня уже не проснулась, — правая щека, левая…
Я же обещала расцеловать своего дорогого друга.
В момент, когда я остановилась на правой щеке неизбежно краснеющего Лиса, в комнате появился ректор. Еще поздороваться не успел, а уже лицо недовольное-недовольное, сразу видно — наказание какое-то удумал.
— Доброго вам утра, Мороз Морозович! — радостно воскликнула, приобнимая Васильева за плечи. — А я тут благодарности за спасение прекрасной принцессы раздаю, ну меня то есть, а вы какими судьбами? Я проснулась пять минут назад. Ну да, опоздаю, но всего-то на десять минут. Или на пятнадцать.
Мороз со снисходительной полуулыбкой подождал окончания моей сумбурной речи.
— Васильев, на занятия, — строго распорядился он.
— На обеде увидимся, — шепнул друг и вылетел в коридор.
Лис был прав. Ректор и впрямь не в духе. Всегда считала несправедливостью вымещать свою злость на других. Если в вашей жизни что-то идет не так, окружающие в этом не виноваты. Или виноваты, но совсем чуть-чуть.
Вид Мороза напомнил про сон. Вернее, не сон. Он точно с таким же выражением лица смотрел на меня, но его кожа светилась.
— Я разочарован.
— Чем?
Хм… интересно, а есть какой-то рычаг… пусковой крючок, не знаю, катализатор, чтобы запустить это свечение?
Я приблизилась к Морозу. Пристально его рассматривая, обошла со спины. Прикасаться не стану, но и так видно — внешних признаков "рубильника" нет. Механизм приходит в действие изнутри.
— Липова, скажите, что вы делаете? — усмехнулся Мороз, поймав мой взгляд.
Выглядит, конечно, странно. Прозвучит еще хуже.
— Смотрю, нет ли у вас рычага, запускающего свечение узоров… Как ночью было.
Ректор выглядел крайне серьезным. Истинное настроение выдавали подергивающиеся уголки губ.
— Рычаг есть, но у него другое предназначение.
Другое? Чуть не спросила: "Какое?"
Э-э… неловко вышло…
Чего я вообще тут стою? Я же на занятия опаздываю, а мне еще в душ надо.
— Милый румянец, — с легкой улыбкой Мороз подошел к столу, откинул салфетку с корзины и достал пирожок. — Сегодня вы с Васильевым начнете отрабатывать наказание.
Мороз откусил кусок от пирожка и продолжил:
— Вы отправитесь к оленям. Уберетесь, напоите, накормите… почему вы смеетесь?
— Простите, Мороз Морозович, просто когда суровый ректор жует пирожок в комнате студентки и раздает указания с набитым ртом…
— А студентка стоит в свитере ректора, — абсолютно серьезно сказал он и доел пирожок.
Да, все веселье испортил.
— Будем считать один-один, — я сложила руки на груди.
— Два-один, Липова.
— Это еще почему?
— Вы так и не нашли "рычаг" от светящихся узоров, — он напоследок едва заметно усмехнулся, взял пирожок и исчез.
Не очень-то старательно я искала. И искать больше не стану. Вдруг у него два механизма запускаются в одном месте? Мне таких исследований не надо, спасибо.
Ох, ель-метель, я ж опаздываю! Ректор совсем не помогает мне вовремя являться на занятия. Он лишь усугубляет ситуацию.
На телекинез мчалась со скоростью света. Опоздать на интереснейший предмет, а все почему? Потому что ректор отвлек. Кому расскажи — не поверят. Впрочем, нет. Поверят и додумают сто поз нашего времяпровождения. И никому в голову не придет, что поза у нас одна — параллельные прямые. Они, как известно, никогда не пересекаются.
Так торопилась, что влетела в кабинет и не постучала.
Профессор Остервальд отвлекся от формул на доске.
— Опо'давший? — с интригующим акцентом произнес он. — П'ошу, п'оходите.
— Спасибо, — глупая улыбка застыла на лице.
Француз... Ель-метель, я ж всю жизнь мечтала пообщаться с французом!
По-французски я знаю только "O mon dieu" и "amour". Для беседы за бутылкой полусладкого достаточно, для продуктивного общения маловато, но когда меня останавливали языковые барьеры? Я, как говорится, ихь либе френдс ай спик по-русски.
Плохо, что между мной и профессором Остервальдом стоит непреодолимая преграда — он педагог, а я студентка. Местная интеллигенция не переживет еще одной волны слухов и домыслов.
