после и крепость покинули.
— Такой молодой, а уже князь, — задумчиво протянул Гостивит.
— Это верно, братец, а мы ведь в его годы даже испытание на мужа не прошли, а он как себя достойно вел, — согласился Дален.
— Достойно, поднаторел, видать, — медленно проговорил я и бросил на Димитра недовольный взгляд.
Он остановился и, глядя мне прямо в глаза, начал говорить:
— Подвел я тебя. Сам не понял, как сказал, а когда глянул на князя, так и вовсе весь занемел и слова вымолвить не смог, — в голосе Димитра слышалась горечь и раскаянье.
— Что уж теперь, все хорошо, что хорошо заканчивается. Живы пока, и будя, — немного с раздражением ответил я.
Прекрасно понимаю, что с нас и головы могли снять, в семейные дела князя все же полезли.
— Ты мог бы как-нибудь и по-другому сказать, а коли захотел бы князь, сам и спросил бы, — после моих слов Димитр развел руками и уставился в землю.
Я лишь хлопнул его по плечу.
— Меня теперь больше приглашение на пир смущает, кабы какой каверзы не учинили нам, — задумчиво проговорил я.
— Так, может, не ходить? Уйдем из Новгорода, а после и забудется, — предложил Дален.
Я же начал думать над словами друга. Уйти немудрено, а потом-то как быть? Если Владимир, как было и в моей истории, станет великим князем, тогда земли под его рукой, возможно, будут закрыты для меня и для торговли, и для дружбы. Можно, конечно, будет потом ходить, ну а вдруг вспомнит или кто донесет, да и приволокут к нему под светлые очи. А он всепрощением не страдает. Да и планы тогда надо будет спешно менять, чего не хотелось бы.
— Не пойдешь на пир, плохо может быть. А пойдешь — еще хуже может выйти, — медленно проговорил я.
— Значит, тогда точно идти надо, — воинственно проговорил Гостивит. — А мы, коли что случится, будем рядом, да, Дален? — и он посмотрел на брата.
Дален глянул на брата и на меня, а после кивнул и поправил нож на поясе.
— Значит, тогда идем, братцы. И пусть будет то, что будет, мы от опасности не бегаем, — и я заливисто рассмеялся. Вспомнил наш первый бой против гоблинов, как же это уже давно было.
— Ага. А то, — раздалось от друзей. И даже Димитр кивнул.
И мы направились к ладье, на которой было семеро моих людей, включая Керона. Троих я забрал с нами, четверых оставил охранять ладью, к тому же надо подготовиться, вдруг действительно надо будет бежать, пусть отдохнут пока.
Вернувшись в корчму, мы устремились перекусить, да и запить стресс не мешало.
По-быстрому расправившись с едой, я направился искать Филиппа. Он с несколькими людьми сидел возле нашего дома и резался в кости.
— Филипп, — окликнул я его.
— Яромир, вы уже вернулись, как все прошло? — заинтересованно спросил он.
— Могло и лучше, мы к князю по вечерне приглашены на пир.
— Это же хорошо, — и увидев, как я скривился, уточнил, — ведь хорошо?
— Честно, не знаю, по-разному повернуться может, да и свербит у меня, — признался я.
— О, воинское предчувствие, просто так от него не стоит отмахиваться, — серьезно проговорил он.
— Вот и я так думаю, так что, когда мы двинем к князю, собирай людей тихонько, и двигайте к ладье. И будьте готовы, возможно, придется бежать из города, — решил подготовить я себе тропинку к отступлению. Лучше перебздеть, чем недобздеть.
— Может выйти, что ничего такого и не пригодится, но пусть будет.
— Все сделаю, — кивнул он. А я знал, что действительно сделает, и, если придётся, все на ладье ночевать будут.
— Люта и его семью отмыли и накормили, в отдельную комнату уложили, тебя дожидаются, а возле двери я Пана поставил караулить, — сообщил мне о них.
Я же просто кивнул. А утренняя встреча с воришкой у меня напрочь вылетела из головы, но надо разбираться.
Войдя к ним в комнату, я увидел спящего старика. И, оглядывая его, я не понимал, как в нем еще жизнь теплится, одна кожа да кости. Да и возраст уже почтенный.
На соседней койке в обнимку спали Лют с Соловкой. Не хотелось прерывать их сон, но ничего уж здесь не поделаешь, надо переговорить с мальчишкой. Они были приодеты уже в другую одежду. Она была с чужого плеча и не по размеру и висела на них, но это все же лучше, чем их обноски.
— Лют, Лют, — я тихонько прикоснулся к нему. И он приоткрыл еще сонные глаза.
И, потянувшись, задел Соловку, которая заворочалась. Он аккуратно встал с койки.
И бросился мне в ноги с поклоном, без лишних слов.
— Благодарю за то, что оставили меня в живых и свое слово сдержали, а я не верил, простите меня, — начал говорить паренек.
Мне было не особо приятно такое раболепное поведение. Видать, крепко все же в жизни досталось мальцу.
— Вставай, будя, — я приподнял мальчонку за плечи, поставил его на ноги.
Соловка же проснулась и сонно терла глаза, пытаясь понять, что происходит.
Я уселся рядом с ней на койке и похлопал по ней, предлагая ему сесть рядом. Немного посомневавшись, он все же опустился рядом.
— Это твои родичи? — я указал рукой.
— Да, — кивнул Лют.
— Вы из Новгорода? — поинтересовался я.
— Не, годины три назад пришли, дед привел. До этого в лесу жил, у нас был дом. А отец охотился, хорошо жили, мясо ели, — поделился со мной парень.
— А мама, да и куда потом отец делся? — спросил я, уже догадываясь.
— Мама при рождении Соловки умерла, а отец из леса не вернулся, дед и решил идти в Новгород искать лучшей доли, он стар уже для охоты, а я мал был, не говоря уже о Соловке. В холопы хотели пойти, брали только меня, а их нет, но я об этом сказывал уже, — пожал плечами парень.
М-да уж, недалек я был от истины.
— И чем же жили? — задал я следующий вопрос.
— У нас немного шкур было, их сторговали, потом землянку заняли пустую, обжили, но по прошлой зиме нас прогнали
