дышал ничуть не глубже, чем обычно. Пришёл к финишу третьим или четвёртым, но на самом деле он, конечно же, первым мог быть, если бы пару минут у стенки не потерял.
Физрук потом его спрашивал, какой разряд он имеет, а Серёга равнодушно плечами пожал и ответил в том смысле, что был у него когда-то второй юношеский, но это уже давно было и неправда.
Потом, уже когда из бассейна домой её провожал, спросил про Леську. Юля вчера вечером с ней по телефону разговаривала. Вчера мама Леську к врачу водила, и та сказала, что в школу ходить можно, но первое время нужно поберечься. Ни в коем случае не простудиться снова. Мол, может рецидив случиться. Короче, не пускают её родители в воскресенье никуда. Будет дома торчать и книжки читать. Серёга кивнул и спрашивает:
— А ты сама придёшь, или тебе без Олеси скучно будет?
— Нет, нормально. Я приду. Если надоест дома сидеть, сможем прогуляться, верно? Или к Леське в гости завалимся. Я по карте посмотрела, между вашими домами километра два всего. Вы же на самой границе с Марьиной Рощей живёте.
-------------------------
1. — Таблицы Брадиса — математическое пособие, в котором собраны таблицы, необходимые для работы по курсу математики и для практических вычислений, не требующих большой точности. Автор — Владимир Модестович Брадис (1890–1975), советский математик и педагог.
Глава 7. У Серёжи дома
22 октября 1972 года
Большая у них квартира. Трёшка сталинской постройки с высоченными потолками. Юля удивилась, что им на двоих трёхкомнатную дали, а Серёга напомнил ей, что у тёти Гали, которая его опекает, учёная степень имеется, а научным работникам положен рабочий кабинет в квартире. Отсюда и «лишняя» комната.
Пусто у них. Мебели маловато, но от этого комнаты кажутся ещё просторнее. Наиболее обжит у них зал и рабочий кабинет. Тётя Галя использует его и в качестве спальни. Серёга сказал, что первоначально он планировал оборудовать для тёти Гали отдельную спальню и отдельный кабинет, но она не согласилась. Сказала, что можно совместить. Самую маленькую комнату ему в качестве спальни оборудовали, а комнату побольше ей отдали.
Ничего у него так в комнате. Кушетка широкая у стены справа от входа. В изголовье горит яркое бра, освещающее всю кушетку и разбросанные по ней карандаши и альбом для рисования. Видно Серёга перед её приходом здесь занимался. У окна большущий письменный стол с двумя тумбами, по обе стороны от окна у боковых стен комнаты полупустые книжные полки. Слева от входа в углу на большом куске очень толстого войлока две чёрные гантели по пять килограмм лежат. Там же небольшая «шведская стенка» на два звена к стене приделана. Юля на ней сразу повисла, ногами поболтала. Сказала ему, что она так в длину вытягивается, а это помогает побыстрее расти. Кажется поверил, придурок!
В зале у них на низкой, длинной тумбе напротив дивана и обеденного стола большой цветной телевизор поставлен. Серёга сказал, что обеденный стол здесь совершенно не к месту, но тётя Галя не даёт сдвинуть его к стене, где ему было бы настоящее место. Привыкла она к такому расположению мебели. Юля плюхнулась на диван, попрыгала маленько. Пока прыгала, Серёга на кухню смотался и притащил оттуда бутылку большую и два бокала. Спрашивает:
— Будешь красное сухое? Хорошее вино, не кислое.
— Мама запах учует — сразу убьёт!
— Строгая?
— Да нет, это я в переносном смысле. Запретит с тобой встречаться.
Серёга вздохнул:
— Жалко. Думал, выпьем по глоточку и перестанем друг друга стесняться.
— Хм. Ты меня стесняешься?
— Немножко. А ты разве нет?
— Нет, конечно!
Он посмотрел на неё, поставил бутылку на стол, поставил бокалы, отошёл к окну и оттуда сказал:
— Значит показалось, если не врёшь.
— Чего ты убежал? Наливай! Если по глоточку, то можно. Мне мама на общих праздниках разрешает по полбокала шампанского или сухого.
Когда он налил, подошла, взяла бокал, отпила крошечный глоточек. И в самом деле вкусное. Подняла бокал и Серёга тут же своим бокалом к нему прикоснулся. Нет, это не хрусталь. Звук глухой. Спросила, оглядываясь по сторонам:
— А где у тебя маг?
— В моей комнате. Музыку поставить?
— Угу. Пошли туда? Не хочу на диване сидеть. У тебя там уютнее.
— Мы ещё не успели как следует обжиться. Всего неделя, как переехали.
Допила вино одним большим глотком, поставила бокал на стол, посмотрела на него вопросительно:
— Серёж, а где у вас тут?…
Он понял вопрос. Не совсем безнадёжный, значит. Тоже допил вино, улыбнулся ей.
— Хочешь, отнесу тебя туда?
Она рассмеялась и кивнула. А что? Пусть несёт. Думала, он её под спину и под коленки подхватит, как папа раньше её носил, но он встал на одно колено, мотает головой к себе за спину и голосом дикторши метро:
— Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — «Белые воды»!
Она прыг к нему за спину и руки на плечи положила. Он подхватил её под коленки, она его за шею обняла, он легко на ноги поднялся и понёс её в коридор. Могла бы и сама найти! Почти напротив входной двери три двери. Две из них с окнами над дверями. Это ванная и туалет, а про третью Серёга сказал, что это у них кладовка. Она соскользнула с его спины, а он дверь в ванную открыл и свет ей включил. Ей как раз туда и нужно было. Он, наверно, думал что ей унитаз нужен, когда про белые воды шутил, а ей пока не хочется, а снять с себя лишнее нужно. У них в квартире очень тепло, а она оделась в гости, как капуста.
Вообще-то, Юля специально одевалась попроще — безо всяких там батничков, джинсиков и шейных платочков — чтобы он не застеснялся. Этот эскимос и слов-то таких, поди, не знает. Поверх белой футболочки олимпийку синюю надела. Бюстгальтер не стала надевать. У неё грудь маленькая и очень упругая. Соски, те вообще деревянными делаются, когда наружу вылезают. Как у Буратино. Это Леська как-то раз их деревянными назвала и добавила, что о них в таком состоянии поцарапаться можно или заноз нацеплять. Хохотали в тот раз так, что у обеих
