однако это до сих пор не отражено в DSM-5. Вместо того чтобы признать, что многие наблюдаемые симптомы представляют собой естественную реакцию на пережитые события, их считают патологией, то есть проявлением какой-то болезни, расстройства или дефицита. В то время как на самом деле, если подумать, эти адаптивные реакции являются полезными, так как с помощью них наш мозг и тело пытаются нас защитить.
Еще одна существенная проблема DSM – это нелепое разделение мозга и тела. Теперь мы понимаем, что многие из так называемых психиатрических симптомов на самом деле являются реакцией нашей нервной системы на стресс. Между мозгом и телом существует очень сложная связь, и это просто необходимо принимать во внимание, когда мы рассматриваем симптомы или пытаемся помочь людям.
Последние исследования показывают, что чувства – это всего лишь интерпретация физических симптомов, предвкушение эмоции, которая имеет смысл в данном контексте. Таким образом, они проявляются в связи с изменением восприятия в разных культурах, разных регионах, даже в разных поколениях. Если показать людям фотографии с различными выражениями лица и спросить их, какую эмоцию испытывает субъект, они угадают. Когда исследователь дает другое описание предлагаемой фотографии, люди называют другую эмоцию. Человека, который поначалу показался им сердитым, после изменения описания они могут назвать встревоженным.
Аналогичным образом, если людям внушили, что частое сердцебиение означает страх, то именно эту эмоцию они и будут считывать. Если же начать ассоциировать его, скажем, с волнением, то тем самым можно изменить соответствующие эмоциональные переживания.
Упражнение «Сдвиг»
В рамках этого упражнения предлагается обратить внимание на ощущение в вашем теле, что не всем дается легко. Если вам сложно обращать внимание на такие вещи, выясните, с какими областями тела вам работать проще всего. Это могут быть ваши ступни – может, вы чувствуете, как им хочется двигаться? Можете ли вы обратить внимание на свою позу и то, что вы чувствуете, находясь в ней, во всем остальном теле?
Когда вы оказываетесь в ситуации, которая кажется вам сложной, это отличное упражнение. Я не имею в виду обстоятельства, которые могут стать для вас триггером или спровоцировать травму, – лишь ситуации, провоцирующие у вас небольшую тревогу.
Если вы в состоянии, попробуйте обратить внимание, не стало ли ваше сердце биться чаще. Возможно, у вас вспотели ладони. Иногда в процесс вовлекается желудок, его начинает крутить, либо вы можете почувствовать приступ тошноты.
Поскольку в этой ситуации вы можете начать нервничать, эти физические ощущения, скорее всего, будут расценены вами как страх или беспокойство.
Что, если бы вы могли интерпретировать их по-другому?
Это так просто.
Все эмоции – это лишь воспринимаемые мозгом сигналы.
Можете ли вы подумать о чем-нибудь в сценарии, что могло бы вас взволновать? Даже если это что-то стрессовое, мы можем интерпретировать это как желанную трудность, которая даст вам возможность почувствовать, что вы в силах ее преодолеть? Это может быть волнительным, приятным ощущением?
Можете ли вы переосмыслить испытываемые вами физические ощущения, чтобы начать интерпретировать их как приятное волнение?
Чем чаще вы будете повторять себе, что вы испытываете приятное волнение, тем сильнее в вашем мозге будет закрепляться путь, связывающий это событие или сценарий с новой, желанной эмоцией.
Так вы будете образовывать новые нейронные связи.
Только посмотрите – вы сами меняете свой мозг!
Диагностическая дилемма
Во времена первых версий DSM психиатры диагностировали невроз (то, что мы сейчас считаем тревогой) у женщин, которые не находили счастья в роли покорной домохозяйки, и им назначали бензодиазепины. Эти препараты воздействуют на наш мозг подобно алкоголю, создавая в голове у людей полную неразбериху.
С каждым десятилетием появлялось все больше новых препаратов для лечения различных диагнозов. Разрастались и исследовательские фонды. Фактически более двух третей психиатров, участвовавших в работе над последней версией DSM – на данный момент это пятое издание, – были так или иначе связаны с фармацевтической промышленностью.
Но не верьте мне на слово. Доктор Аллен Фрэнсис, психиатр, принимавший активное участие в создании четвертого издания DSM, написал книгу под названием Saving Normal («Сохраняя нормальность»). В ней он подтвердил проблемы, которые следуют из этих связей психиатров с фармацевтическими компаниями. Что еще важнее, он сетует на огромное количество новых диагностических категорий. В качестве примера он рассматривает компульсивное переедание, критерии которого стали настолько широкими, что теперь многие из нас попадают в эту категорию.
Слишком широкие критерии заболевания могут привести к тому, что мы будем диагностировать его у слишком большого количества людей. Если же, наоборот, дать болезни слишком узкое описание, то мы пропустим людей, у которых она имеется на самом деле. Разумеется, найти золотую середину всегда непросто, однако, когда люди, принимающие решение, связаны с нацеленной на получение прибыли индустрией, они ожидаемо будут склоняться к тому, чтобы навесить диагностический ярлык на большее количество пациентов – ярлык, который обычно приводит к выписыванию рецепта.
Что касается DSM, то многие исследователи обеспокоены снижением порога диагностики аутизма или синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Таким образом, общепринятое определение «нормальности» становится все более узким. Хотя мне и нравится, что нейроотличные люди могут использовать эти ярлыки для организации сообществ и поиска единомышленников, мне кажется, что тем самым общество в очередной раз патологизирует различные варианты существования людей в мире и их восприятия.
Диагностика по методу контрольного списка не всегда охватывает все особенности характера и поведения.
Так, многим женщинам своевременно не диагностируют такие заболевания, как аутизм и СДВГ. Многие люди не вписываются в среднестатистический перечень проявлений подобных заболеваний из-за своих культурных особенностей.
Одна из тем DSM, к которой у меня всегда были вопросы, – это диагноз реакции горя, которая считается затяжной, если длится более месяца[1]. Серьезно, один месяц? Теперь, пережив утрату близких, смерть лучшей подруги, скончавшейся в тридцать шесть от опухоли мозга, а также тяжелый развод, я знаю, что горе длится всю жизнь. Зияющие дыры в сердце никуда не деваются. Никакие лекарства или терапия не способны вернуть любимого человека.
Еще одной серьезной проблемой DSM является недостаточная надежность. Несмотря на существование контрольных списков для таких особенностей, как депрессия, тревога и СДВГ, разные врачи часто имеют противоречивые мнения о первичном диагнозе пациента. Это представляет огромнейшую проблему, которая серьезно подрывает доверие
