поднялась.
– Дамы, мне пора. Не болейте.
– Спасибо, и вам того же, – попрощалась Бернингсен.
– Ну и пава, – негромко произнесла вслед Митченко Дергень, – наверняка спит и видит, чтобы стать главврачом.
– Ты ещё скажи, что она ради этого отравила Поилову, – хмуро бросила Бернингсен.
– Не иронизируй, я пытаюсь быть серьёзной.
– У тебя это плохо получается.
– Что делать.
Бернингсен одним глотком допила пиво, застегнула пальто и поднялась.
– Ладно, пошли, завтра ведь рабочий день.
– Слушай, – сказала Дергень, – а может, зайдём к Петру, узнаем, как он там побывал у следовательши?
– Можешь зайти, а меня муж дома ждёт.
– Подумаю.
– Подумай, полезно.
На перекрёстке они распрощались, завтра их ждал очередной рабочий день.
Глава 14
Вернувшись в РОВД, капитан Кораблёв запросил дополнительную сводку на фамилию «Смирнов». Его ждали ещё шесть телефонов и адресов. На пятом ему повезло; он попал на «того» Смирнова. Ливий Сергеевич не стал запираться, и на вопрос капитана, он ли был на приёме у главврача Поиловой, ответил утвердительно.
– Я к вам зайду через полчаса, – сказал капитан, довольный, что наконец нашёл нужного Смирнова.
Смирнов встретил сотрудника милиции не очень любезно.
– Надеюсь, вы ненадолго, я спешу, – буркнул он.
– Я тоже занят, – сухо ответил Кораблёв, задерживать вас долго не собираюсь, моё дело вручить повестку.
– Вручайте, – протянул руку Смирнов.
– На завтра, – предупредил капитан.
– Уж ясно, что не на сегодня.
– Какое время вам удобнее?
– С утра, с утра.
– Тогда на девять.
– Да, благодарю.
Пробежав глазами по повестке. Смирнов кивнул и сделал неопределённое движение.
– До свидания, – попрощался Кораблёв, направляясь к двери.
– Всего доброго, – с облегчением выдохнул Смирнов.
* * *
Алла Михайловна Дергень с достоинством поднялась по не слишком цивильной лестнице подъезда, в котором жил Зубриков, и плотно утопила кнопку звонка. Внутри что-то затренькало, затрещало, и раздались шаркающие шаги.
– Кто там? – поинтересовался хозяин квартиры.
– Свои, – представилась Дергень.
Зубриков отодвинул задвижку и с полунаигранным радушием пригласил гостью войти. Приняв внушительное, видавшее виды пальто, Зубриков, кряхтя, нагнулся, и вытащил из-под стоявшего рядом с вешалкой старинного кресла мягкие тапочки. Гостья с видом заштатной королевы сдала Зубрикову пальто, словно галантному гардеробщику и, плавно спикировала в кресло, элегантным движением слонихи обулась в поданные тапочки.
– Прошу в гостиную! – сделал торжественный жест рукой Зубриков.
Дергень слегка кивнула и покачиваясь, как каравелла на волнах, вплыла в комнату.
– Чай, кофе? – предложил Зубриков.
Алла Михайловна выбрала кофе.
Сев друг напротив друга, они одновременно пригубили каждый из своей чашки и, обменявшись взглядами, улыбнулись.
– Рассказывай, – весело предложил Зубриков.
– Что рассказывать-то?
– Как докатилась до жизни такой.
– Да ну тебя. Лучше ты расскажи, как побывал у следователя.
– За этим и пришла? А я уж решил, что ты разобралась в смерти Поиловой.
– Слушай, ты, Ильф и Петров, будешь ёрничать – не узнаешь свежих новостей.
– А они есть?
– А как же. Но сначала ты давай про следователя.
– Начинать?
– Валяй.
Прежде чем приступить к рассказу, Зубриков отпил ещё кофе, посмаковал ложечку сгущёнки, поёрзал в кресле, «поплевал» в потолок и, окончательно выведя Дергень из терпения, приступил к рассказу.
– Интересно, – задумчиво проговорила Алла Михайловна, когда он закончил, – весьма интересно.
Зубриков положил в рот ещё ложечку сгущёнки.
– Какое у тебя мнение об этой Ялович? – спросила Дергень, делая очередной глоток кофе.
– Неглупая женщина, но не очень приятная. Карьеристка и мещанка. Впрочем, определённо не мисс Марпл.
– Даже так? Смотрю, ты мастер навешивать ярлыки, Пётр.
– Ну мы же говорим откровенно.
– Согласна. Как думаешь, она тебя подозревает?
– Вряд ли. Во всяком случае, я этого не почувствовал.
– Ну а что она вообще думает о деле?
– Кто его знает. Ялович дама скрытная. Уверен только в одном: она предполагает, что это убийство.
– А ты?
– То же самое.
– Но почему?
– Видишь ли, когда я уходил, в кабинете оставался человек, совершенно не думавший об отправке в мир иной. Если я что-то понимаю в психологии, – добавил Пётр Петрович.
– Понятно, – кивнула медсестра. – Ну ещё какие у тебя соображения?
– Да вообще-то никаких, – замялся Зубриков.
– Давай, выкладывай.
– Скорее всего, ей подсыпали цианид в чайник, но есть кое-какие загвоздки.
– Например?
– Кто мог знать, что там будет чайник и что она будет пить чай?
– Кто-то, кто бывал в кабинете раньше.
– Возможно, ладно, пока оставим это. Сейчас мне важно придумать хоть какой-нибудь разумный мотив.
– Но ты продолжаешь настаивать на убийстве?
– Самоубийство кажется мне абсурдным.
– Зверская логика. А что касается мотива, то он мог быть любым, мы же ничего не знаем.
– Согласен, Алла.
– Скажи-ка, – вдруг встрепенулась Дергень, – а может, кто-то успел зайти и отравить её после твоего ухода? Кто-то знакомый. Например, Митченко?
– Не думаю, – покачал головой Пётр Петрович. – Во-первых, я отсутствовал не более 6–7 минут, а во-вторых… – Он остановился.
– Ну? – подтолкнула его Дергень.
– А что, пожалуй, это не так уж невероятно.
– Что я говорила! – Довольно воскликнула гостья.
– Тогда это могла быть не только Митченко, но и любой другой, – заметил Зубриков.
– Но уж точно не я, – отрезала Дергень.
– Как знать, как знать, – решил поддеть Аллу Зубриков.
– Ну ты, Холмс недоделанный!
– Кстати, есть у меня ещё кое-какие мыслишки, – посерьёзнел Зубриков. – Ялович проговорилась о каких-то деньгах.
– Что за деньги?
– Не знаю, но думаю, не было ли тут шантажа?
– Шантаж и Поилова? – фыркнула Дергень, – Не такой она была человек.
– Понимаешь, Алла, что-то было странное в этой очереди, что-то объединяло всех этих людей, есть у меня сейчас такое ощущение.
– Аура, что ли? – спросила Дергень.
– Ну хочешь, назови так. Хотя, как ты знаешь, я во все эти ауры не верю.
– Ты у нас известный материалист и атеист.
– Какой есть, таким советская власть воспитала.
– Ты же её не жалуешь.
– Одно другому не мешает.
– Да ну тебя, – раздражённо отмахнулась Дергень. – С тобой как начнёшь говорить на свободную тему, вечно в словесной шелухе увязнешь. Есть что-нибудь по существу?
– Да вроде бы всё, – подумав, ответил Пётр Петрович.
– Ну тогда я тебе расскажу о наших новостях.
И она в красках описала ему выступление Митченко на собрании поликлинического корпуса.
– Хороша ваша зам! – присвистнул Зубриков, выслушав почти что стенографический отчёт. – Прямо Диоген в юбке.
– Не Диоген, а Демосфен, – строго поправила его старшая медсестра.
– Тьфу ты, пропасть, конечно Демосфен.
– Ну так вот. Болтала она конечно хорошо, но если её назначат главной, это будет…
– Некоторая неприятность, – закончил за неё Зубриков.
– Мягко сказано, Пётр.
– Ну что ещё нового?
– Бернингсен в качестве врача посетила некоего господина Смирнова, кстати, члена той злополучной очереди.
– Ага, и что?
– Непонятный тип, по её словам.
– А он
