было уже по шестнадцать-семнадцать лет, и они были больше заняты флиртом (конечно, мальчики), чем пайкой деталей. В цеху появилось больше брака, и после жалоб ОТК (отдела технического контроля) эксперимент был прекращен. Тогда школьников начали посылать раз в неделю в ближайшее к городу животноводческое хозяйство, где им поручили уход за коровами, содержащимися в огромном коровнике. Кончилось это предприятие, когда пара ребят сильно поранилась вилами при погрузке сена. В десятом классе учеников уже с политехнизацией не трогали. После сезона политехнизации требовался отчет о проделанной работе. Профессор написал его в памфлетном стиле, за что его вызвали в комитет комсомола школы и рассматривали вопрос о его исключении из комсомола. Но, имея в виду его ударную работу в коровнике и хорошую учебу, большинство членов комитета проголосовало против этого предложения. Всего профессора пытались исключить из комсомола трижды – один раз в школе и два раза в институте. Все три раза он висел на волоске и чудом удерживался.
Самым близким другом в школе у профессора был одноклассник Миша Анисимов, круглолицый белобрысый увалень и круглый отличник. Ребята жили по обеим сторонам одной улицы друг напротив друга и много времени проводили вместе – готовили уроки и развлекались. Впоследствии они вместе учились в институте, где Миша играл в хоккей в сборной института, а потом их дорожки разошлись: Мишу распределили в Свердловск на «Уралмашзавод», и в Челябинск он больше не вернулся.
Мимо старшеклассников уже не могли пройти огромные социально-политические изменения, происходящие в стране. Изменения в культурной жизни страны первыми стали видны в литературе. Массово начали издаваться и печататься в старых и вновь открытых «толстых» литературных журналах ранее запрещенные авторы. Игорь, как и многие, тогда запоем читал Ильфа и Петрова, Зощенко, Солженицына, Пильняка, Бабеля, Фенимора Купера, Пьера Сэлинджера, Грэма Грина, Хулио Кортасара и других. Главным культовым иностранным писателем для молодежи в то время был Эрих Мария Ремарк, за ним шел Эрнест Хемингуэй. Книги издавались огромными тиражами, продавались по низкой цене и исчезали из магазинов за полчаса.
Большую роль в литературных пристрастиях профессора сыграл следующий факт. С ним в одном классе учился мальчик по фамилии Дубровский, звали его, естественно, Владимир. Его папа был журналистом и работал главным редактором многотиражки ЧТЗ. Учитывая, что на заводе работало около ста тысяч человек, это была вполне солидная газета, и ее редактор занимал вполне серьезный пост. Папа Владимира вел в классе Игоря на добровольной основе литературный кружок. Заметив активность и некоторые литературные способности профессора, он подарил ему книжку издания 1931 года «Что нужно знать начинающему писателю». В это время сталинизм еще не успел развернуться в полном масштабе, и из книжки Игорь впервые узнал такие имена, как Саша Черный, Пильняк, Бальмонт, Зощенко, Гумилев, Мандельштам и другие, о которых молодежь сталинской эпохи и слыхом не слыхивала. С 1955 года возобновилась деятельность журнала «Иностранная литература», в котором публиковались произведения зарубежных авторов и который стал на десятилетия окном в мир для советского читателя.
Начал кое-что рассказывать и отец, который в сталинские годы боялся открывать рот, опасаясь, что Игорь где-нибудь скажет что-нибудь не то. Первым откровением был Лев Давидович Троцкий, которого отец несколько раз видел и слышал. В сталинское, да и потом в хрущевско-брежневское время большего злодея и врага революции трудно было вообразить. Усилиями советской пропаганды Троцкий был превращен в совершенно демоническую фигуру, непрерывно мешавшую товарищам Ленину и Сталину совершать Октябрьскую революцию и строить социализм. Но верный рыцарь революции т. Сталин одолел ворога, и тот бесславно умер за границей (на самом деле был убит в Мексике по приказу Сталина). Десятки тысяч советских граждан были репрессированы за «троцкизм», хотя никто из них никогда не видел и не слышал Троцкого и не читал его произведений. Со слов отца Игорь узнал, что Троцкий создал Красную армию и руководил ею, что он был блестящий организатор и администратор, что он считался величайшим революционным оратором, что его имя во время революции звучало даже громче, чем имя Ленина. Это было потрясение!
Вторым потрясением был батька Махно, которого отец хорошо знал. Игорь любил Алексея Толстого, который в романе «Хождение по мукам» писал, что Махно был неуправляемый маньяк и кровавый палач. Советская историография, литература и кинематограф изображали Махно как ярого врага советской власти, карикатурного анархиста и антисемита. Отец говорил, что это была тотальная ложь. На самом деле Махно был реальным союзником Красной армии, высокообразованным человеком, знатоком европейской культуры и литературы, последователем отца анархизма Петра Кропоткина. При этом он являлся способным военачальником, внедрившим, например, в практику Гражданской войны тачанку. Махно также официально числился советским комбригом и был награжден орденом Красного Знамени. Отец также категорически отрицал антисемитизм Махно.
Очень было тяжело Игорю носить в себе эти тайные знания в такие юные годы, но делать было нечего – сам напросился.
Сестра Люба активно и регулярно водила Игоря на спектакли местного и гастролирующих в Челябинске оперных театров и оперетты, и Игорь к началу обучения в институте неплохо знал оперную классику.
В это время на семью свалилось несчастье – в конце 1955 года отца Игоря арестовали. Этому предшествовали следующие события. Тетя профессора Этель и дядя Абрам много работали и периодически привозили бабушку Иду жить у родителей Игоря. Бабушка любила сидеть в кресле на кухне и читать в подлиннике толстые романы английских и американских классиков – других англоязычных авторов у нее не было, и достать их было невозможно. Постепенно в кухне собралась крохотная библиотечка, которая располагалась на верхней полке кухонного шкафчика. У отца на заводе был заместитель Михаил Васильевич Рябухин, коренной уралец – заядлый рыбак и охотник. Он одним из первых в 1954 году приобрел «Москвич-400» – первый массовый легковой автомобиль, продававшийся в СССР для индивидуального использования, до этого у него был мотоцикл. Однажды он привез отцу в подарок пару ведер свежевыловленных карасей и занес ведра на кухню. Картина, которую он увидел, повергла его в изумление, как будто он выловил из озера вместе с карасями живого крокодила. В якобы приличной лояльной советской семье на кухне среди белого дня сидит чужеродный элемент в виде бабушки Иды и читает толстую книгу на непонятном языке. Более того, несколько таких книг стоит в кухонном шкафчике.
Рябухин задал бабушке только один вопрос:
– Это на каком языке?
И, получив ответ, что на английском, он поспешно удалился от греха подальше. Будучи честным советским гражданином, Рябухин в принятых тогда традициях на следующий день написал донос в органы.
