уши, но влезать в интриги высшего света всё равно не хотел. Коготок увязнет — тут и птичке конец.
— А если я откажусь? — хмыкнул Кувалда.
— Значит, по-плохому доставим, — не скрывая акцента, произнёс младший инспектор.
Намёк понятен. Пусть это и было оскорбление дворянской чести, его пришлось стерпеть. Кувалда, конечно, мог бы сейчас встать в позу, оскорбиться, спровоцировать агентов на драку и вытереть ими пол, но это не решило бы ничего. Меншиков дал приказ, инспекторы его выполняют, и спрашивать надо именно с Меншикова.
— Ну, ведите, — усмехнулся Краснослав.
Он снова почувствовал себя под конвоем. Верещагин шёл впереди, грузин контролировал его сзади. Кувалда чувствовал на себе его липкий взгляд. Они вышли за пределы Гимназии, у ворот их ждал дилижанс. Вожжи в руках держал ещё один агент, который даже не отреагировал на их появление, лишь дождался, пока все сядут в тесную кабинку и закроют дверь, и только после этого хлестнул лошадку.
Дилижанс мягко тронулся, в воздухе повисло напряжённое молчание. Краснослав, с двух сторон прижатый агентами, вынужден был потесниться, чтобы все влезли на одно сиденье. Инспекторы всё-таки опасались, что он сбежит, понял Кувалда, но им бы это не помогло, задумай он в самом деле побег.
Плотно закрытые окна не оставляли даже маленькой щёлки, чтобы понять, где они едут, дилижанс внутри освещался только небольшим фонарём, но Кувалда чуял, что их везут куда-то к центру города. Но не в тот дворик, который он разгромил не так давно, а в какое-то другое место. Пахнуло сыростью, большой водой, и Краснослав понял, что они едут по одной из набережных. Вероятно, на один из островов устья Невы.
Остановился дилижанс прямо напротив огромного дворца, на набережной. Двери им открыл третий агент, и один за другим они выбрались наружу. Дворец Меншикова внушал уважение. Громадный, ровесник самого Петрограда, дворец встречал прибывающих по Неве гостей города, ослепляя каждого блеском и роскошью.
Кувалда проследовал за инспекторами внутрь. Слуга в золотой ливрее открыл им высокую дверь, и Краснослав вступил в обиталище по-настоящему богатого и влиятельного дворянина. По сравнению со здешним интерьером поместье Сычёвых было всего лишь крестьянским сараем. Даже императорский Зимний дворец выглядел скромнее.
Повсюду сверкало золото. Кувалда подумал, что если ободрать отсюда всю позолоту, то вырученных денег хватит на вооружение целого полка, или даже на постройку крейсера. Агенты провели его по коридорам дворца к одному из кабинетов, доложили князю о прибытии, а затем впустили на аудиенцию.
Сам князь Меншиков стоял у окна и глядел на Неву, заложив руки за спину, не шелохнувшись, даже когда Кувалда вошёл вместе с инспекторами. Краснослав огляделся. Повсюду так же было золото, бархат, шёлк. Отделка из тёмного ореха создавала довольно мрачную атмосферу, но Кувалда видел, что этот кабинет был самым обжитым и часто используемым. Вероятно, князь предпочитал работать именно здесь, в комнате с видом на Неву.
— Вячеслав Сычёв… — произнёс Меншиков глубоким, хорошо поставленным голосом. — В последнее время я слишком часто слышу эту фамилию.
Кувалда хмыкнул, но ничего не сказал.
— Твои преступления сравнимы только с твоими подвигами, — князь повернулся к нему и пристально посмотрел в глаза. — С одной стороны, тебя нужно отправить в кандалах в Сибирь. С другой, наградить.
— Его Императорское Величество уже наградил. Жаль, орден у меня в тумбочке, не показать, — сказал Краснослав.
— Я видел. Как и всё, что было после этого, — ответил князь, прошёл к письменному столу и уселся на бархатный стул. — Твои силы… Необычны.
Кувалда пожал плечами. Самые обычные техники Рода, которыми может овладеть любой славянин. И по меркам Империи Славяноруссов, он в этом теле даже не овладел ими полностью, едва-едва дотягивая до уровня неофита.
— Будет очень досадно, если юноша с такими способностями станет прозябать где-то на дальних рубежах Империи. Ты со мной согласен? — холодно улыбнулся Меншиков, опираясь локтями на стол и сцепив пальцы в замок.
— Человек предполагает, а Бог располагает, — Краснослав вернул ему столь холодную же улыбку.
Значит, глава Третьего Отделения хочет предложить свою протекцию, как раз перед экзаменами, прекрасно зная о его успеваемости. За такими предложениями всегда кроются подводные камни, но Кувалде захотелось узнать, чего князь потребует взамен.
— Как ты думаешь, какие твои шансы на экзамене? — спросил Меншиков.
Краснослав едва сдержал усмешку.
— Полагаю, они у меня есть, — ответил он.
— Вот как? Готлиб Карлович придерживается иного мнения.
Кувалда хмыкнул. Старый козёл ещё мог насолить, несомненно. Пусть даже выпускной экзамен принимала комиссия из нескольких преподавателей, не только учителя Гимназии, всё равно Готлиб Карлович имел определённый вес в учёных кругах Петрограда и Империи. И с лёгкостью мог подговорить комиссию, или даже просто намекнуть на будущую благодарность, если кое-кто из учеников завалит экзамен. Например, один выскочка, который уже был исключён из Гимназии.
— У меня есть предложение. Мы редко так поступаем, но я уже видел тебя в деле, — произнёс князь.
— Пойти на службу в Третье Отделение? — спросил Кувалда, не дожидаясь, пока Меншиков его озвучит.
— Похвальная проницательность. Это значит, что мы в тебе не ошиблись, — улыбнулся князь, на этот раз гораздо теплее.
Такая перспектива Краснослава совсем не прельщала. Да, возможности Третьего Отделения, фактически всесильного, стали бы неплохим подспорьем в борьбе с рептилоидами, но минусы такой службы с лихвой перекрывали все возможные плюсы. Субординация, бюрократия, коллектив. Уж лучше действовать самостоятельно, тайком, но с полной свободой действий, мгновенно реагируя на любую угрозу.
С другой стороны, прямой отказ Меншикову прямо сейчас — величайшая глупость, какую только мог бы совершить Кувалда. Князь, привыкший ко всеобщему повиновению, не поймёт и не примет отказа, и тем самым Краснослав наживёт себе могущественного врага. И точно отправится крутить хвосты белым медведям куда-нибудь в Заполярье.
— Я должен посоветоваться с семьёй, с отцом, — после некоторой заминки сказал Краснослав.
Меншиков прикрыл глаза на секунду и пристально взглянул прямо на него.
— Не самая убедительная ложь, Сычёв, — произнёс он. — Рекомендую подумать ещё. Ты разве не хочешь послужить Отечеству? Не думаю, что в армии или на флоте тебя встретят с цветами, особенно, после характеристики, которую тебе напишет Готлиб Карлович.
Кувалда промолчал. Ни в армию, ни на флот он не собирался. Насчёт авиации ещё можно было бы подумать, но в этом мире ещё не дошли до создания регулярных военно-воздушных сил. Доводы Меншикова были понятны, и, может быть, Кувалда даже с ними бы согласился. Если бы князь не пытался так его продавить.
— Я так понимаю, это предложение из разряда тех, от которых нельзя отказаться? — спросил он. — Я всё-таки откажусь.
