почувствовал, как промокло его плечо. Он вспомнил, как в прошлый раз на этом же месте увидел сестру с подругами, и как разревелась Ядвига, увидев его с баронессой, и до него понемногу стало доходить. Вся холодность Исидоры вмиг стала понятной.
— Это же… Ты ведь… Она ведь тебе не… — тихо всхлипывала Исидора, и Кувалда нежно погладил её по спине.
— Нет, нет, — мягко произнёс он.
— Ничего не говори! — всхлипнула она. — Нет, говори!
Краснослав только усмехнулся. Баронесса Остерман подняла лицо, измазанное в слезах и соплях, но от этого не менее прекрасное, и посмотрела прямо на него. В её глазах светилась надежда, и Кувалда снова обнял её, ещё крепче.
— Пойдём, — шепнул ей Кувалда.
Она часто закивала, достала из кармана платочек и вытерла распухшее от слёз лицо. Кувалда подобрал пистолет и отдал ей.
— Идём? — неловко улыбнулась Исидора.
Краснослав молча кивнул. Они пошли дальше, и Исидора вцепилась в его локоть так, будто демонстрировала всем прохожим, что они вместе. Кувалде, однако, всё равно было приятно ощущать, как прижимается к нему баронесса, и даже гнетущая неловкая тишина сменилась спокойной и гармоничной тишиной созерцания, которую даже не хотелось нарушать.
Они прошли дальше по набережной Невы, вдоль Адмиралтейства и Зимнего, и Кувалда невольно поёжился, вспоминая свою речную прогулку. Повторять такое приключение он не рискнул бы ни за какие коврижки, и поэтому с лёгкой завистью смотрел на местных лодочников, быстро и ловко управляющихся со своим транспортом, лавируя по фарватеру Невы так, будто это был дачный прудик, а не быстрая и полноводная река.
По мосту они перешли на Петроградскую сторону, мимо домика Петра Великого, продолжая идти вдоль реки, но уже на другом берегу. Нужный им адрес находился именно здесь, на Петроградке, в глубине острова.
— Слава, ты правда считаешь, что мы просто пешки? — вдруг спросила Исидора.
— Левский не тот, за кого себя выдаёт. И да, он использует неплохие, в общем-то, идеи, чтобы творить зло, — сказал Краснослав.
— Уже неплохие? Я что, тебя распропагандировала? — засмеялась баронесса.
— Представь себе пирамиду, — попытался объяснить Кувалда. — Внизу — простые боевики, терро… Социалисты. Работают от души, искренне, за убеждения. Чуть выше — иностранные разведки, которые их снабжают деньгами, оружием, литературой. Ещё чуть выше — тайные общества, масоны и прочие. А на самом верху — Левский и его родичи. У них своя иерархия, но не суть. Это так, упрощённо.
— Занятно, — протянула Исидора.
— На деле там всё гораздо сложнее, переплетено между собой, но в целом примерно так, — добавил Краснослав.
— Я поняла, — улыбнулась девушка. — Но ты в одном не прав. Социалисты сами себя обеспечивают. В наших рядах много дворян, купцов, да и просто сочувствующие жертвуют.
Кувалда поднял брови в притворном изумлении, но спорить не стал. Ссориться снова ему просто не хотелось.
— Из тебя бы вышел отличный революционер, Слава, — сказала Исидора.
Тот криво усмехнулся.
— А что ты смеёшься? Среди наших и полицейские есть, и агенты охранки. Хотя тоже поначалу кривились, а мы их на размышления навели, умных книжек подкинули почитать, и всё, — возразила баронесса Остерман.
— Да я в курсе. Всех вербуют. Я тебе больше скажу, Меншиков сам в тайном обществе состоит, и даже не особо скрывается, — Кувалда поморщился.
— Мы пришли, — вдруг сказала Исидора, резко останавливаясь перед четырёхэтажным жилым домом.
Дом ничем не выделялся среди соседних, обычное кирпичное здание доходного дома, с жёлтой штукатуркой на фасаде и гипсовой лепниной на карнизах, но каким-то внутренним чутьём Краснослав понимал, что это только видимость. Он посмотрел на Исидору. Та тоже была взволнована.
