— Мой ответ прежний, демон. Нет.
Мордард сокрушённо вздохнул.
— Жаль, Душеед. Очень жаль. Ты не оставил мне выбора.
Он в один миг оказался рядом со мною, попытался схватить, но завизжал из-за вспыхнувших щитов. Яркая вспышка ослепила демона, и я, воспользовавшись моментом, бросился наутёк. Без команды ринулась в бой Мариен. Демонесса в один миг оказалась рядом с ближайшим паладином, приняла удар креста на щит и сверкающим клинком пронзила напавшего воина насквозь. Магическую броню церковника пробило как лист бумаги. Какой ранг у девицы-то, ёжкина кошка? И меч явно не простой! Справа Расти, с ходу взявший разгон, смял ещё двоих паладинов. Чары церковников сливались с его лат, будто вода. Зачарованные⁈ Из щелей доспеха полыхнул едкий дым, отчего лежащие бойцы закашлялись, выгибаясь от невыносимых мук. Пара мгновений, и оба перестали шевелиться.
Из зеркала портала вывалился ещё один демон, похожий на горящую обезьяну. С рёвом она обрушилась на паладинов. Мордард же пятился к чёрному выходу в серый мир, всё ещё не придя в себя от вспышки. Он мотал головой и тёр глаза руками. Рядом с ним возник один из святых воинов, и вступил в бой с Князем Падали. Они обменялись магическими ударами, а дальше я уже наблюдать не мог: мимо меня пролетел Расти, сверкнув ножами. Врезался в дерево, расколов его в щепки, тут же развернулся и ринулся ко мне. Я едва увернулся от стального шара, но с шипением почувствовал режущую боль на животе. Ножи в маленьких ручках меня всё-таки достали. Гнида какая. Задержав дыхание, чтобы не нахвататься яда, я постарался разорвать дистанцию с сумасшедшим гигантским мячом, но тот упорно наседал.
На его пути оказался неизвестно откуда возникший Зоркий, со щитом в руке. Они с грохотом столкнулись, и воин Церкви откинул Расти в сторону. Пошатываясь, Зоркий встал так, чтобы оказаться между мною и бешеным шаром.
— Именем Иисуса! — громыхнул паладин.
Вдалеке визжала Мариен, и у её ног валялся уже второй святой воин. Полуголая демоница кружилась в дикой пляске, обмениваясь ударами с ещё одним паладином, и дела у мужика шли не очень. Что происходит⁈ Это же элита, а слуги Мордарда крошат её, как детей! Петр должен потом нагоняй устроить.
Если живым выберется.
Я быстро оценил обстановку. Из двенадцати паладинов четверо уже мертвы. Трое ранены, но зато завалили обезьяну. Двое у Мариен, двое у Мордарда, а ещё двое пытались загнать Расти. Расклад не очень. Пока я оглядывался Мордард убил одного из своих противников. Швырнул голову паладина во второго и расхохотался. Чёрт. Надо бежать, по-хорошему, и подальше…
Но в этой возне все забыли про ещё одного участника драки. А тот, тем временем, выдернул свой сияющий рог из земли, и теперь с рёвом присоединился к бою, сбив с ног одного из противников Мариен. Я поспешил за шестируким великаном. Запрыгнул ему на спину, увернулся от удара меча, и монстр вогнал сталь в самого себя. Взвыл от боли и обиды, но в следующий миг я вонзил ему в глаз подобранный с земли стилет.
Циклоп заткнулся и грохнулся на землю. Лёгкая добыча.
— Назад! — страшно заорал Мордард, ныряя в чёрное зеркало.
Его слуги успели ворваться в закрывающийся портал буквально за миг до того, как тот захлопнулся. Так… Я только что закрыл ресурсную зону… Это, наверное, нехорошо?
Впрочем, глядя на остатки святого воинства, думается мне, что ругать за это не станут.
Наверное.
Глава 7
— Да кто ты, прости Иисус, такой? — спросил игумен Пётр, когда мы смогли уже поговорить. Некоторое время после закрытия портала нам было не до бесед. Изуверским образом перебитая элита Первой Церкви обливалась кровью и стенала от боли. Лес ревел под гусеницами вездеходов и сверкал огнями фонарей и прожекторов. Серая хмарь ушла, позволив людям использовать технику и уже совсем скоро раненых паладинов вывезли с места боя.
Мертвых пока не забирали. Мертвым спешить уже было некуда. Игумен Пётр лично проследил за тем, чтобы попавшие под демонический каток паладины ни в чём не нуждались. И только после того как всё утихло, подошёл ко мне с тем самым вопросом. Вопросом, на который сложно отвечать, чтобы тебя не забили на месте этими сверкающими в свете прожекторов позолоченными двуручными крестами.
— Я не знаю, — в принципе не соврал я. Ведь кто из нас понимает самого себя? Кто знает себя досконально? До последней клеточки? Кто мы и зачем мы? В чём смысл? Так, добрейшего вечерочка тебе, философия от Артемьева, и всего хорошего, не до тебя сейчас, ибо на столе нет бутылки водки и хорошей закуски. Да и стола-то нет.
— Не знаешь? Мне так не показалось, — напряжённо произнёс игумен. Я видел, что за ним стоит один из уцелевших паладинов, и чувствовал, что за моей спиной их сразу двое. Причём кто-то из них лично Зоркий, прикрывший меня в драке, но, опасаюсь, совсем не являющийся моим большим поклонником.
Вряд ли сейчас он собирается повторить тот манёвр.
— Весь разговор ваш был… — Пётр замялся, подбирая слово. — Познавательным. Таким, будто…
— Будто вы с порождением преисподней были очень хорошо знакомы, — мелодично сказал стоящий за моей спиной Зоркий. Сильная ладонь опустилась мне на плечо, развернула к себе. Из-под холщового капюшона на меня уставился злобно сощуренный глаз. — Будто бы ты был членом его команды, погубившей лучших из нас. Сегодня смерть забрала прекрасных воинов и самых верных детей Господа Нашего. Мне кажется, что ты в этом повинен.
— Святейший брат, — вмешался игумен. — Прошу, не впускай тьму в своё сердце.
— Вот да, не надо, — я не стушевался от взгляда паладина. — Твоих друзей мне жаль, но не стоит меня сюда впутывать. И убери руку.
— Что же произойдёт, если я её не уберу, мальчик? — выделил последнее слово Зоркий.
— Будешь лежать на соседней койке с теми лучшими из вас, которых уже увезли.
— Как же это случится? — елейно
