сделать что-то ободряющее, но так и не смогла решить что. Скорее всего, Людвиг и не ждал никакой поддержки, просто поделился мыслями, но от них веяло такой беспросветной тоской, что сердце сжималось.
Тени довольно урчали из углов комнаты и, кажется, облизывались.
Возможно, плита и холодильник в Доме могли появиться очень скоро.
* * *
Так и получилось, что на следующий день после школы Ксюха отправилась за продуктами. Список покупок составила заранее, как серьезный и ответственный человек. И шла ровно по этому списку, героически игнорируя соблазны типа газировки и мороженого со скидкой. Вот когда холодильник появится, тогда можно и о мороженом подумать.
Споткнулась она один раз, на кассе, когда добралась до злополучных сигарет, спрятанных в закрытом шкафу.
Одноклассники их как-то добывали, она точно знала. Но как? Тырили у родителей? Стреляли у прохожих? Просили взрослых купить?
Ксюха огляделась. Народу в магазине было немного, середина рабочего дня все-таки. Тетка с двумя мелкими детьми не выглядела как человек, к которому можно обратиться с подобной просьбой; огромный бородатый мужик с засаленными волосами не выглядел как человек, к которому вообще хотелось бы обращаться. И, как назло, никаких сонных студентов с банками энергетика. Уж они-то небось не отказали бы.
– Ищешь кого-то? – раздалось над головой.
Ксюха вздрогнула и обернулась. Пока она разглядывала покупателей, со спины к ней неслышно подкрался Тимур. Сонный и с банкой энергетика.
Не студент, конечно, но тоже сойдет!
– Тимур Игоревич, вы меня напугали! – сурово высказала учителю Ксюха. И сразу пошла в атаку: – Но я очень рада вас видеть! Спасите меня, пожалуйста! Мне очень нужны сигареты. То есть не мне, конечно, но очень надо. Поможете купить, а? Я деньги отдам.
– Ты же знаешь, что курить вредно, да?
– Так я правда не себе! Честное слово! У нас сосед ногу сломал, а он один живет, никакой родни поблизости нет. Попросил за продуктами сгонять, ну и за сигаретами заодно. Я сказала, что мне не продадут, но ему без них прямо жизнь не мила.
Тимур перевел взгляд с Ксюхи на корзину с продуктами. Та действительно вполне тянула на базовый набор еды для одинокого холостяка или какого-нибудь туриста-походника: хлеб, палка копченой колбасы, три банки тушенки, картошка, «Доширак» и дальше в том же духе. Даже чипсы, шоколад и печенье на общем фоне не очень выделялись (можно подумать, взрослые их не едят).
– Я все-таки учитель, Ксюш. Представляешь, как со стороны будет выглядеть, если люди узнают, что я своей ученице сигареты покупаю?
– А никак не будет, мы же никому не скажем. Я точно не скажу, честно-честно!
– И что мне с тобой делать? – вздохнул Тимур (но к ящику с сигаретами развернулся. Пока неосознанно, но все же!).
– Понять, простить, помочь. Три пачки, а? Ну пожа-а-алуйста!
В итоге он, конечно, согласился. У Ксюхи вообще сложилось впечатление, что Тимур и спорил-то больше для приличия. Потому что учителям не положено покупать детям сигареты. Но им, если вдуматься, вообще ничего не положено: вести с учениками задушевные разговоры, обмениваться книжками, щеголять татуировками и выкладывать в соцсети пляжные фотки.
Открытых страниц в соцсетях у Тимура вроде бы не было.
А вот тату…
– Тимур Игоревич, а что ваши татуировки означают?
– Мы же вроде в прошлый раз договорились, что это эльфийские письмена.
Он залпом выхлебал полбанки энергетика, но бодрее выглядеть не стал. Наоборот, когда они вышли из магазина на улицу, мешки под глазами сделались четче, а общая помятость – заметнее.
– Но я ведь знаю, что это не они.
– А могла бы притвориться, что не знаешь. Хотя бы в благодарность за сигареты.
– Я вам очень-очень благодарна, но любопытство сильнее.
– Да ничего они не значат, просто узор понравился, – отмахнулся Тимур. – Забудь уже про мои ошибки молодости.
– Можно подумать, сейчас вы старый.
– Сейчас я… ну, хотя бы взрослый. Наверное.
В «наверное» отчетливо звучало искреннее сомнение. Возможно, потому, что Тимур действительно не выглядел взрослым. По крайней мере правильным стереотипным взрослым. С ним можно было общаться как с ровесником. Даже лучше, потому что с одноклассниками у Ксюхи как раз не ладилось, а Тимур всегда был готов ее выслушать и понять. Или хотя бы попытаться выслушать и понять.
Именно поэтому она решилась на следующий вопрос:
– А где вы татуировки делали?
– У одного знакомого. – Тимур слегка замялся с ответом. – Но это было давно.
– А правду говорят, что несовершеннолетним без согласия родителей тату делать нельзя?
– Говорят, да. А что, тоже хочешь? Или опять для соседа спрашиваешь?
– Ну… типа того… – теперь замялась Ксюха. А потом подумала, что Тимур не дурак и все поймет правильно, и решительно выпалила: – Хочу! Очень хочу!
– Не надо. Зачем тебе кожу портить?
– А вам зачем?
– Так говорю же, ошибки молодости. – Тимур нервно потер руку через рукав. – Ты сейчас домой? Давай пакет понесу, тяжелый же. Все равно по пути.
Ксюха без колебаний протянула продукты.
Ну а что? Пусть помогает, если хочет. Или он думает таким образом от расспросов защититься? Зря, зря! Давно стоило понять: если Ксюха хочет чего-то добиться, окружающих ничто не спасет. Можно, конечно, запереть назойливую девчонку в банковском сейфе, но и это сомнительный способ, ведь рано или поздно она там умрет от голода, и тогда до всех продолжит докапываться уже ее неупокоенный дух.
Веселенькая перспектива, особенно учитывая слова Людвига о том, что призраки все-таки существуют.
Но Тимур, кажется, не собирался запирать Ксюху или отделываться от нее другими, еще менее гуманными способами (иначе что мешало ему сослаться на дела и сбежать в противоположную сторону?). Он просто хотел помолчать и спокойно допить свой энергетик.
Допил. На ходу швырнул опустевшую банку в урну – и попал, но радости ему это не добавило.
– У вас что-то случилось? – не выдержала Ксюха.
– С чего ты взяла? – Тимур натянул на лицо насквозь фальшивую улыбку, как будто это могло кого-то обмануть.
– С того, что вы выглядите так, будто по вам всю ночь маршировал отряд Росгвардии.
– Просто не выспался.
– Тимур Игоревич, врать нехорошо!
– Да не вру я. Реально не выспался.
– Потому что?..
– Фролова, ты уже задумывалась, куда после школы учиться пойдешь? Мне кажется, по тебе следственный комитет плачет. Или кто там у нас еще допросами занимается?
– Обычно, когда говорят, что мне прямая дорога в полицию, имеют в виду «за решетку».
– Они тебя плохо знают, – хмыкнул Тимур. – Без шуток, я вообще не удивлюсь, если однажды увижу тебя в форме.
– А вы от темы-то не уходите. То есть если не хотите рассказывать, так и говорите, а не увиливайте.
– Да не увиливаю я, просто не знаю, с чего начать. Так-то ничего страшного не случилось, подумаешь, с девушкой поругался. Даже не поругался, а… В общем, мы расстались. Только одноклассницам своим не говори.
– Боитесь, что они толпой ломанутся на вакантное место и поубивают друг друга?
– Боюсь, что они и меня ненароком затопчут. И
