Ассамблея в Уэльсе, Ассамблея в Северной Ирландии. И если в последнем случае можно говорить о этническом сепаратизме, т. к. разделение в обществе происходило по католикам и протестантам, ирландцам и британцам, то первый два варианта – это ярчайшие примеры регионального сепаратизма.
В каждом из регионов были свои причины недовольства существующим положением. Шотландцы чувствовали себя ущербными от того, что не могли распоряжаться собственными ресурсами, в Северной Ирландии не могли договориться между собой юнионисты и сторонники единой Ирландии, в Уэльсе – недовольство экономическим положением региона.
Лидеры Великобритании последние 30 лет были вынуждены реагировать на события. Они предприняли ряд шагов для решения возникших проблем. Подписали Белфалтское Соглашение, согласились на были вынуждены считаться с деятельностью SNP и стараться максимально деликатно действовать, чтобы не спровоцировать политический кризис.
В Великобритании за последние 20-ть лет сложилась ассиметричная система управление государством, выражающаяся в неравных полномочиях региональных органов законодательной власти.
На сегодняшний день в кельтских регионах продолжаются споры о необходимости дальнейшего расширения полномочий органов региональной власти.
Глава 5
Региональный сепаратизм и Брекзит
Брекзит, произошедший в 2016 г., является одним из значительных событий истории современной Великобритании, если не самым знаковым. Результат противоборства как внутренних сил (сторонники и противники евроинтеграции), так и внешних сил (постоянные споры между Лондоном и Брюсселем по вопросам, касающимся отношений между сторонами), он на сегодняшний день является главной темой британской политики, определяющей дальнейшее развитие страны[145].
Как известно, референдум о членстве Великобритании в ЕС буквально расколол страну пополам. Шотландия (62,0 %) и Северная Ирландия (55,8 %) проголосовали за нахождение в составе Единой Европе, Англия (53,4 %) и Уэльс (52,5 %) – за Брекзит[146]. После этого события по всей стране развернулись споры о будущем развитии, необходимости второго референдума и пересмотра политической повестки. На этой «благодатной почве» политических противоречий активную деятельность развернули сепаратисты кельтских регионов. В 2019 г., в «разгар» переговоров о выходе, Никола Стерджен, лидер SNP, заявила о том, что у Шотландии есть право провести повторный референдум о выходе из состава Соединенного Королевства[147]. При этом, по данным Panelbase, ровно осенью 2019 г. ровно 50 %[148] шотландцев высказались за независимость региона – и это при условии «мягкого выхода», гарантирующего минимальные матери Шотландии. При «жестком» варианте Брекзита сторонников независимости 54 %[149]. Что касается других проблемных регионов – Северной Ирландии и Уэльса, тот здесь сепаратисты не делали таких громких заявлений, но недовольство населения по отношению к центральной власти росло[150].
Однако, прежде чем изучать итоги референдума, его последствий на территориальное единство Великобритании, стоит сказать о связи регионов с Европейским Союзом, о его влиянии на них.
Евроинтеграция – уникальный по своей сущности процесс, изначально призванный решить не только общие экономические и политические вопросы участников, но и создать общество, в котором не будет разделения на национальности. В этом обществе согласие, сотрудничество и единство будут играть ключевую роль. Для этнорегионов, входящих в состав государств, однако чувствующих себя ущербными в чем-либо, евроинтеграция – это опора, возможность участвовать в решении общих вопросов. Идея «Европы регионов» изначально направленная на экономические преобразования наиболее отстающих из них и эффективное управление всей системы по модели «наднациональные организации – национальные государства – регионы», дала им поддержку. Принятая в 1988 г. Хартия регионализма, Конгресс местных и региональных властей Европы, Ассамблея Регионов Европы – все это способствует укреплению политического представительства регионов на всех уровнях единой Европы[151].
Очень важно отметить, что опору европейской идентичности представляют как раз регионы, а не национальные государства. Именно жители регионов, недовольных действиями центра, чаще всего чувствуют себя европейцами. Пример Великобритании как нельзя лучше это демонстрирует. Так, в Шотландии европейцами себя считают порядка 30–34 %[152], в Уэльсе – около 25 %[153]. При этом в этих же ощущение принадлежности к Великобритании неуклонно снижается. В Шотландии только британцами себя называют около 8 %, шотландцами и британцами – 18 %[154]. В Уэльсе – только британцами 5 %, а валлийцами и британцами называют себя 21 %[155]. В Северной Ирландии ситуация отличается от той, что у «соседей». Британскость и европейскость не вступают в противоречия, а существуют «мирно». Так, если британцами себя называют около 40 % респондентов, то европейцами порядка 33–36 %[156]. Причем количество европейцев в последнее время растет и среди католиков, и среди протестанцев.
Евроинтеграция позволяет решать вопросы регионов, поэтому они, несмотря на этнокультурные особенности, готовы поддержать ЕС и именовать себя европейцами. И Шотландия, и Уэльс и Северная Ирландия имеют собственные представительства в Брюсселе, принимают активное участие в деятельности Комитета регионов и в Европарламенте.
Однако, скорее всего, описанное выше не является действительной причиной результатов голосования по Брекзиту. Истинная причина – это финансовая помощь ЕС кельтским регионам, которая существенна для их развития. Например, для Шотландии на период с 2014-го по 2020-й гг. было предназначено 5 млрд. евро[157], для Северной Ирландии – 3,5 млрд. евро[158], для Уэльса – 2,7 млрд. евро[159]. При этом важно отметить, что несмотря на то, что Лондон гарантировал возместить эти потери, заявление не вселило доверия. Может показаться, что это довольно скромные поступления, однако даже они важны. Особенно для Шотландии, правительство которой на протяжении последних лет проводит активную социальную политику, выделяет средства на бесплатное высшее образование, на помощь наименее обеспеченным группам населения.
Итак, ЕС для кельтских регионов Великобритании, это «помощник» в выстраивании собственных отношений как с Лондоном, так и с другими регионами и государствами. Потеря этого фактора способствует уменьшению влияния регионов как внутри Соединенного Королевства, так и разорвет международные контакты Шотландии, Северной Ирландии и Уэльса. Кроме этого, очевидны экономические потери, которые понесут кельты. Так, по словам Первого министра Николы Стерджен, более 300 тыс. рабочих мест в Шотландии связаны с экспортом в ЕС. При Брекзите ожидаемые потери – 80 тыс. рабочих мест[160]. А в Северной Ирландии и вовсе опасаются возобновления боевых действий, связанных с вопросом границы (Backstop).
Итак, Брекзит не решил проблемы Соединенного Королевства, а только добавил. К экономическим и политическим издержкам, связанным с выходом, прибавилась еще одна очень большая – угроза распада собственного государства. И если в 2014 г. Брюссель поддерживал Лондон, предостерегал Шотландию от необдуманных шагов, то сегодня ситуация изменилась. Лидеры ЕС уже не отговаривают Шотландию, а скорее молчаливо поддерживают.
Брекзит – это краеугольный камень британской политики, который может явиться причиной как развала страны, так и, возможно, ее объединения и процветания в будущем. Однако это спорный вопрос. На сегодняшний день одно из «достижений» Брекзита
