class="p1">И лишь улыбаюсь ему.
— Есть какие-нибудь новости об одежде, которая мне была нужна? Я бы убила за пару штанишек для йоги прямо сейчас.
— Тебе, наверное, не стоит сейчас упоминать слово «убить», — бормочет Деклан.
Боже, это так приятно — проникать ему под кожу. Возможно, это будет моя новая любимая вещь. Я улыбаюсь ему еще шире.
— Знаешь, что я думаю?
— Что бы ты ни собиралась сказать, не говори этого.
— Думаю, тебе просто нужен был предлог, чтобы вернуться сюда и увидеть меня.
— А я думаю, что назвать тебя идиоткой было бы чересчур доверительным прозвищем, применимым к тебе.
Я смеюсь.
— Хороший вопрос. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы понять, как пользоваться Интернетом, чтобы найти эту шутку, дедушка?
— Твои родители — брат и сестра?
— О, смотри, наконец-то у нас есть что-то общее!
Его лицо идет красными пятнами. Он сжимает и разжимает руки по бокам. Деклан стоит там, уставившись на меня в немигающей, безмолвной ярости, тяжело дыша и еще сильнее стискивая зубы.
Наконец-то я этого добилась. Деклан вот-вот упадет замертво от ярости.
Я встаю, вытираю руки салфеткой и подхожу к нему. Глядя в его сердитое лицо, я говорю:
— Хотелось бы мне показать тебе трюк, который может помочь тебе справиться со стрессовыми ситуациями.
— И я бы хотел показать тебе подземелье изнутри, но мы не всегда можем получить то, что хотим.
— Помолчи минутку, гангстер.
— Ты первая.
Я закатываю глаза на его просьбу.
— Я пытаюсь быть здесь полезной.
— Мне не нужна была ничья помощь, пока не встретил тебя.
У меня милая улыбка.
— Ты имеешь в виду, пока не похитил меня. Как уже говорила, покажу тебе один трюк.
Я делаю медленный вдох на счет четыре, задерживаю дыхание на счет четыре, выдыхаю на счет четыре, затем жду следующего вдоха, пока не досчитаю до четырех.
Деклан смотрит на меня с отвращением.
— Поздравляю. Ты знаешь, как задерживать дыхание. Это пригодится после того, как я надену тебе на ноги цементные башмаки и брошу тебя в воду в гавани.
— Нет, глупыш, я дышу на четыре счета! Мой папа научил меня, как это делать.
— Твоему отцу пришлось учить тебя, как правильно дышать? Какой сюрприз. Жаль, что он сначала не накрыл твое лицо подушкой.
Я шлепаю его по твердым, как скала, бицепсам.
— Ты будешь меня слушать?
— Именно этим я и занимаюсь. В этом-то и проблема.
— Боксерское дыхание — это то, чему он научился на флоте. Это отличный способ успокоить нервы и настроить ум. Попробуй. Мы можем сделать это вместе.
— Я бы предпочел, чтобы меня сожгли заживо.
— Да ладно тебе! Клянусь, это работает.
Я поднимаю руки, широко разводя их и демонстративно делаю глубокий вдох. Деклан бормочет какое-то вудуистское проклятие. Я задерживаю дыхание, округляя глаза, а он на это лишь стонет. Когда выдыхаю, я медленно опускаю руки под беззвучный отсчет в своей голове. Он смотрит в потолок и вздыхает.
— Ты как раковая опухоль. Только без всей этой веселухи с химией.
Я тычу его пальцем в грудь.
— Просто попробуй. Я не думала, что ты из тех, у кого учащенное дыхание, но я начинаю думать, что ошибалась на твой счет.
Деклан опускает голову и пристально смотрит на меня.
— К твоему сведению, я знаком с боксерским дыханием.
Это выбивает ветер из моих парусов.
— А? — Мгновение мы смотрим друг на друга, пока я не оживляюсь. — Видишь, это сработало!
— О чем ты сейчас болтаешь?
— Ты больше не злишься. Ты успокоился.
— Как это сработало? Это не я был тем, кто так тяжело дышал.
— Я знаю, но наблюдение за тем, как я делаю боксерское дыхание, успокоило тебя. Вот насколько оно эффективно. Оно может даже воздействовать на других людей путем осмоса!
Мгновение Деклан пристально смотрит на меня, в голубых глазах мелькает непреодолимое желание совершить убийство. Его голос звучит хрипло:
— Могу тебе честно сказать, я никогда не встречал никого, похожего на тебя, девочка.
Моя улыбка могла бы ослепить мужчину.
— Не за что. Да, кстати, я тут подумала.
— Тебе не было больно?
— Посмотри, как ты быстро переключаешься! Я хорошо на тебя влияю.
— Если это ты так хорошо на меня влияешь, то должен немедленно покончить с собой.
Я отмахиваюсь от этого заявления.
— Думаю, поняла, почему ты продолжаешь утверждать, что я развязала войну. И ты ошибаешься.
Мгновение Деклан пристально смотрит на меня.
— У меня такое чувство, что я должен сесть прямо сейчас.
Я жестом указываю на ближайший стул.
— Чувствуй себя как дома.
— Ты ведь помнишь, что это мой дом, верно? Ты — моя гостья.
— Меня повысили с пленника до гостя? Круто.
— Нет. Это не то, что я… о, черт. Не бери в голову. — Деклан падает на стул и сидит там, как на приеме у Смерти, молясь, чтобы ему позвонили по телефону.
Я сажусь напротив Деклана и поджимаю под себя ноги. Когда он направляет хмурый взгляд на мои сложенные ноги, я просто улыбаюсь.
— Как и говорила. Эта война, в развязывании которой ты продолжаешь обвинять меня. Все началось с ужина в «Ла Кантина» — на озере Тахо, не так ли?.. — Он не отвечает. — Ладно, может быть, ты этого не знал. Или ты это знал и просто ведешь себя как обычно ослепительно обаятельно. В любом случае, помню, как Ставрос говорил мне, что назревает война. Ну, фактически, он мне не говорил, я случайно это услышала. Ладно, ладно, подслушивала его разговоры с его командой, но дело в том, что это было всего через несколько дней после перестрелки в «Ла Кантина», где были убиты несколько ирландских гангстеров. Та часть, о которой ты, очевидно, знаешь. — Я делаю паузу, изучая выражение его лица. — Почему ты притих?
— Я не планирую убийство во всеуслышание.
— Ха. Вернемся к мертвым ирландским гангстерам. Они подошли к нашему столику во время ужина и перекинулись парой слов со Ставросом. Не спрашивай меня, что было сказано, потому что все это было сказано на русском и гэльском, но вся эта потасовка началась в первую очередь из-за того, что один из ирландцев шлепнул меня по заднице, когда я шла рядом со Ставросом по пути к нашему столику, когда мы только вошли. Ставрос чуть не сорвался, но мне удалось уговорить его не связываться. Но все пошло наперекосяк, когда мистер «шлепни меня по заднице» снова появился в середине ужина.
Деклан наклоняется вперед и упирается локтями в колени. Он складывает пальцы домиком под подбородком и тихо говорит:
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что
