два стражников. Их предводитель приказал нам выйти из камеры, что мы (с немалой долей радости) и сделали. Очутившись в коридоре, я заметил там Денхэма и других членов встреченной мной ранее группы. Скованные друг с другом запястье к запястью, они стояли в колонне по одному. После того как северянина и меня приковали к концу этой шеренги, мы двинулись в путь. Сопровождаемые с обеих сторон длинными вереницами стражников, мы промаршировали по коридору и вышли за пределы здания.
Когда мы свернули на просторную улицу, по которой я проходил десятью днями ранее, то оказалось, что она совершенно пуста. Обернувшись, я пробежался вдоль нее взглядом. Озаренная малиновыми лампами, извиваясь, точно светящаяся красным змея, дорога уводила далеко-далеко за город — туда, где среди холмов был спрятан наш времямобиль. При мысли об этом меня охватило столь страстное желание вернуться к машине и попасть в свое родное время, что, не будь на мне оков, я бы рванул по пустой улице навстречу свободе. Но, поскольку оковы никуда не могли деться, выбора у меня не было — вместе с остальными узниками я шагал по широкой улице в сторону огромного цилиндрического здания, что маячило в конце дороги.
По мере нашего приближения гигантский столб, казалось, вырастает все выше и выше. Яркие мерцающие огни на боках этого сооружения вычерчивали на фоне ночного мрака его силуэт — колоссальный прямой цилиндр из гладкого камня. Плоский верх цилиндра имел в ширину добрую тысячу футов и располагался примерно в полумиле над землей. Несмотря на то, что грандиозная постройка тонула в темноте, меня ошеломляли даже смутные проблески ее вздымавшихся к небу стен. И нас вели прямо к ней.
В четверти мили от постройки ровная улица, по которой мы шли, закончилась. Ее сменил широкий гладкий пандус, который под небольшим углом уводил наверх, к огромному сооружению. Мы поднимались по этой наклонной плоскости (стражники по-прежнему вышагивали по бокам от нас) и вскоре вступили в густую тень могучей отвесной стены. Теперь я видел: пандус ныряет в широкий и высокий арочный портал, прорезанный в стене здания и очень похожий на вход в ту цилиндрическую постройку, в которой я отбывал заключение.
Прошествовав наверх, мы миновали арочный портал и очутились в длинном проходе, повторявшем изогнутую форму входа. Туннель имел сто футов в длину и был прорублен в сплошном, цельном камне. Пока мы двигались по этому туннелю, мне пришло в голову, что его длина, должно быть, равна толщине стен огромной постройки. Даже в качестве простого предположения данная мысль казалась слишком невероятной, а посему, отогнав ее прочь, я стал вглядываться вперед, в сторону окончания туннеля — туда, где этот самый конец обозначался падавшим откуда-то сверху красноватым свечением.
Через несколько секунд мы достигли устья туннеля и, пройдя через него, угодили в нутро огромного цилиндра. Бросив вокруг себя один единственный испуганный взгляд, я тут же почувствовал, будто теряю равновесие, шатаюсь, падаю… Необъятность того места сотрясала душу. Наваливаясь почти физической тяжестью, она перемалывала в пыль все мои мысли, оставляла только ошеломленный трепет и страх.
Я думал, что здание поделено на множество комнат, но вместо этого все внутреннее пространство занимало одно гигантское помещение, образованное внешними стенами и крышей. Края помещения неясно и расплывчато проступали в мглистой темноте, скрывавшей от взгляда их верхние части. Вдоль стен располагалось множество светоизлучающих ламп. Но они скорее прожигали красные дыры в затопившем внутреннее пространство здания полумраке, а не освещали его.
Начиная от стены и на двадцать футов к центру помещения, пол был сложен из черного камня — ровное, замкнутое кольцо из гладкого материала опоясывало весь зал. Внутри кольца лежал настоящий пол — огромный (более девятисот футов в диаметре) цельный диск из полированного металла. Гладкий как лед, он был лишен каких бы то ни было швов. И за исключением нас — тех, кто стоял у входа в зал на каменном ободке, — на полированном полу и на черном круге не было больше никого и ничего: ни людей, ни столов, ни алтаря — ничего. А был лишь необъятный простор гладкого металла, окруженный сравнительно узким черным колечком.
Я посмотрел наверх и лишь тогда заметил городских обитателей. В толще могучих стен были прорезаны широкие балконы. Один над другим они опоясывали здание изнутри и, насколько мне позволяла видеть висевшая над нами туманная дымка, поднимались все выше и выше, один над другим. На этих-то балконах и расположились жители города: канлары, стражники и рабы. Самый нижний балкон находился всего в нескольких футах от пола, и неподалеку от того места, где я стоял, он выдавался вперед, образуя квадратную галерею меньших размеров. На этой выступающей площадке восседали трое светловолосых канларов — самые старые мужчины из всех, что мне доводилось видеть среди жителей города. Двое были облачены в длинные темно-красные мантии, тогда как одеяние третьего имело глубокий черный цвет. Они спокойно сидели и через простор бескрайнего пола взирали на другую сторону зала. Самая нижняя галерея, как и три галереи прямо над ней, была занята канларами. А еще выше, на всех остальных бесчисленных балконах, собрались рабы и закованные в броню стражники. Единственным входом на галереи, какой мне удалось заметить, служил узкий спиральный подъем — винтовая лестница, начинавшаяся на черном круге у стены и под углом взбегавший наверх, с балкона на балкон. Опоясывая стены несколько раз, лестница, очевидно, заканчивалась у самой крыши здания.
Пока я обозревал эту картину, в помещение прибывали все новые и новые группы таких же, как мы, оборванцев. Вскоре у входа в зал нас собралась уже довольно много. И тогда один их одетых в алое стариков, что сидели на выдававшейся с нижнего балкона галерее, поднялся и отдал приказание. Мои познания в канларском были слишком примитивны, чтобы я понял сказанное, однако стоило старику умолкнуть и возвратиться на место, как по толпе на балконах прокатился восторженный ропот.
Прежде чем я успел поразмыслить над всем этим, капитан карауливших нас стражников гаркнул короткий приказ, и восемь человек из нашего числа немедленно выбежали на середину металлического пола, где тут же извлекли оружие и повернулись лицом друг к другу — начались четыре отдельных схватки.
Прошло несколько минут, и все четыре поединка были окончены. Но из центра зала вернулось лишь трое участников. К моему удивлению, вместо того= чтобы снова приковать этих троих к остальным, им вручили такие же, как у стражников, доспехи и оружие, которые они сразу же нацепили на себя. Теперь я
