свет, стало понятно, что они находятся в коридоре, который даже отдаленно не похож на помещение лаборатории. Пол и стены были как будто из гладкого гранита.
– Холодно как, – поежилась Лика, застегивая толстовку.
– Можешь взять мою кофту, – предложил ей Валера.
– Вот еще, – отмахнулась та. – Ты без нее замерзнешь.
– Ничего страшного. Я потерплю.
– Я за равноправие.
Лика похлопала Валеру по плечу, но Ева видела, что ее тронула его неловкая забота.
Некоторое время они шли в тишине, и Ева прислушивалась к эху их шагов.
– А какой самый большой предмет ты наколдовала в жизни? – наконец спросила Лика.
Ее голос немного дрожал. То ли от холода, то ли потому, что они уже довольно далеко зашли в коридор, но конца ему пока видно не было.
– Эту лампу, – призналась Ева. – Я до этого вообще ни разу не пыталась наколдовывать предметы. А я сейчас на самом деле у кого-то лампу забрала?
– Ага, – кивнул Валера, и его рука дрогнула, отчего желтое пятно света качнулось. – Бабушка всегда требовала относиться к волшебству осознанно. Если ты что-то получил, кто-то другой этого лишился.
– А с перемещением предметов это как работает? – с интересом спросила Лика.
– Ну, тут смотри, передвинул предмет – лишился сил. Тоже закон сохранения энергии.
– А силы восстановятся?
– Ага. Я с детства все двигаю. Привык уже. И всегда чувствую, когда пора остановиться.
– То есть тебе с теми дверьми было просто? – уточнила Ева.
– Честно? Очень не просто. Это ведь не совсем двери – это пространства за ними. Я вообще не уверен, все ли там теперь нормально. Иду вот и думаю: вдруг я не просто двери местами поменял? Вдруг за ними пространства перепутались?
Ева нахмурилась, вспомнив мысли, посетившие ее, когда Валера двигал двери. Ей казалось, что происходит какой-то обман, что-то неправильное.
– Жаров точно где-то впереди, – заверила его Лика. – Так что за этой дверью пространство осталось тем же. Но если так подумать, то с остальными вполне могло нехорошо получиться.
Лика замолчала, и над ними вновь повисла угрюмая тишина.
– Мне не нравится этот коридор, – наконец признался Валера. – Он как будто не собирается заканчиваться.
– Но так ведь не бывает, – без особой уверенности предположила Ева.
– Да с этим вашим волшебством все что хочешь может быть, – пробурчала Лика и вдруг дико взвизгнула.
Следом за ее криком что-то подкатилось под Евины колени, сбивая ее с ног. Лампа выпала у вздрогнувшего Валеры из рук, и осколки стекла разлетелись по полу. Валера, ругаясь себе под нос, тут же подхватил лампу.
– Фух. Чуть масло не разлилось. Вы чего кричите?
– На меня что-то налетело, – тоненьким голосом сообщила Лика, и Валера поднес лампу ближе к ней.
Фитиль больше не был защищен стеклом, поэтому от движения пламя заколебалось, но, к счастью, не погасло. Ева скосила глаза и взвизгнула не хуже Лики. Между ней и Ликой на полу лежало странное существо, прикрывавшее лицо от света локтем.
– Что это такое? – тряся руками, испуганно спросила Лика.
– Да что же вы так пугаете? Это обычный домовой, – облегченно выдохнул Валера. – Он вас сам боится. Здравствуй, хозяин.
Валера присел на корточки. Домовой, если это был он, некоторое время не шевелился, а потом осторожно сдвинул руку в сторону и скосил глаз сперва на Валеру, потом на Еву.
– Вы с той стороны? – хриплым шепотом спросил он, и Валера согласно кивнул. – Это вы открыли путь?
Валера снова кивнул. Домовой еще немного повозился и наконец, убрав руки, осторожно сел. У него оказалось совсем молодое лицо. Одежду ему заменяли лохмотья, от которых шел запах сырости и пыли. Некоторое время домовой разглядывал их всех по очереди, а потом неожиданно сказал:
– Ты врешь, человечек. Вы просто прошли вслед за тем, кто открыл проход.
– Может, и так, – не стал спорить Валера.
После этих слов домовой разом сник.
– Снова не успел, – пробормотал он.
– Вы откуда здесь? – спросила Ева, испытывая одновременно брезгливость и жалость к этому существу.
В фильмах домовых изображали опрятными старичками, мудрыми и немного наивными. Ну, если это были не фильмы ужасов, где в домовых вселялось не пойми что и жильцы домов начинали исчезать, сходить с ума и творить всякие малоприятные вещи в угоду фантазии сценаристов. Этот домовой был тощим, грязным и косматым.
– Я почувствовал, что проход открылся, и хотел вернуться домой. Да только опять не успел.
Он будто не знал, куда деть руки, и сейчас комкал край своей рубахи.
Ева понятия не имела, о чем лепечет домовой, и, судя по лицам Лики и Валеры, в этом она была не одинока.
– Вы о каком проходе? – осторожно спросила она.
– Вон о том, – домовой махнул костлявой рукой в ту сторону, откуда они пришли.
– Вы про зал с дверьми? Вы жили за одной из них? – наморщив лоб, уточнил Валера.
– Да нет же! – досадливо тряхнул головой домовой. – Я в академии жил. А потом сюда сбежал, как все это началось. Кто же знал, что проход закроется?
– А что началось? – спросила Ева.
– Да где это видано, чтобы жар-птица супротив уговору через Предел перелетала. У Кощея же с нашей Хозяйкой уговор был: каждый при своем остается. А жар-птица-то уговор и нарушила! А я теперь без дома. Думал, в Тридевятом царстве пока поброжу. Да только в него разве попадешь? А я хотел себе какой-никакой дом хоть на время найти. Как домовому без дома-то?
Лика, стоявшая до этого чуть в стороне, подошла к ним и, присев на корточки, что-то протянула домовому.
– Вот. Это шоколадка. Возьмите.
Домовой несколько секунд разглядывал Лику, а потом с опаской принял угощение.
– Ее развернуть нужно, – подсказала Ева.
– Я домовой. Я поболе вашего знаю, – с достоинством ответил он и, ловко сняв обертку, вгрызся в плитку зубами.
Подождав, пока домовой утолит первый голод, Ева спросила:
– А куда ведет этот коридор?
– В страшный зал, – ответил домовой, вытаращив глаза. – Вы, смотрю, незлые. Я вам тоже добром отплачу. Вы туда не ходите. Там погибель. Я то место всегда обхожу. Лучше вернитесь назад. Позади вас в любой мир выйти можно.
Друзья переглянулись, и Валера осторожно спросил:
– А как оттуда в другие миры попасть можно? Там двери движутся и стены тоже.
Ева почувствовала тепло в груди. Валера не видел движущихся стен, но поверил ей безоговорочно. Это было ново и очень важно для нее.
– Они успокоятся, человечек. Это просто потому, что проход открылся. В тот раз, когда я сбежал, так же было. Это от тех, кто зло несет.
Лика, поморщившись, потерла висок. Видно было, что она, как и Ева, мало что понимает.
– А как вы открыли дверь, чтобы сюда попасть? – спросил Валера.
– Так это не я был, – замотал головой домовой. – Для того чтобы целый мир открыть да закрыть, сила особая нужна.
– Целый мир? – эхом откликнулась Лика.
Домовой лишь несчастно кивнул.
– То есть мы сейчас не в нашем мире? – попыталась прояснить ситуацию Ева.
– Ну а о чем я вам столько времени толкую? Эх вы, детеныши несмышленые. Вопросы задаете. Верите. А я ведь злым духом быть могу, – прищурился домовой, и после этих слов в коридоре наступила неуютная тишина.
Неровный свет лампы выхватывал из темноты жутковатые нечеловеческие черты лица домового, а по гладким стенам скользили тени, будто бы складываясь в чьи-то фигуры.
– Но вы же не злой, – уверенным тоном сказала Лика.
– А почем тебе знать? – упер руки в бока домовой, и Лика вдруг цепко схватила его за локоть.
– Эй, ты что? – дернулся домовой, но Лика его почти сразу выпустила и отшатнулась прочь. Она тряхнула рукой в воздухе, будто пыталась сбросить капли воды.
– Не пойму я так, злой он или нет, – пожаловалась она.
– Так этого о другом не понять, человечек. Такое и о себе не сразу поймешь. Только беда покажет, каков ты на самом деле.
– Вот мне прямо не хочется проверять, знаете ли, – огрызнулась Лика. – И стоять здесь не хочется. Валер, давай мы уже куда-нибудь пойдем?
– Наш друг попал в беду, – сказала Ева домовому. – Мы думаем, что его увели сюда.
На самом деле Жаров не был другом никому из них. Валера с Ликой вообще познакомились с ним несколько часов
