Книга Ксеродерма - Николай Шаталов

— Можете не беспокоиться. Что-то случилось?

— Нет, ничего особенного — хандра с самого утра. Поговорить захотелось. Вчера молодость вспомнила. Глупая была, злая, а сейчас… добра почти не осталось. Слушать будете?

— Да.

— Изящный женский образ, иногда должен появляться в простом бабском обличии. Слушать будете?

— Да.

— К пустому колодцу ходить не будут, а к пустой женщине тропа не зарастет, и она всегда будет видна ищущему, — эти слова мне часто повторяла моя бабка, в моём далёком, далёком детстве.

— Лучше всего спалось с дураками, а страдалось и плакалось больше с умными. Я не мазохистка, но иногда возникала необходимость бурно пострадать, иногда — умно пострадать, иногда просто ходить из стороны в сторону.

— А вы хотели бы вновь обрести девственность?

— Никогда!!!

— Столько времени прошло, зачем столько эмоций?

— Я тогда полной дурочкой была, и интеллект моего партнера, хочу вам заметить, даже очень не соответствовал возрасту. Между нами что-то возникло и потихоньку пошло дальше. Вот и всё, что вспоминается сейчас. Какой ужас — переживать это снова и снова! Сколько раз мне приходилось смывать кровь, пот и слёзы, и зачем, и почему, и для кого? Одни прыгали предо мной, как кузнечики, другие, как бараны, упирались в меня своими рогами, чтобы хоть как-то отомстить своим неверным жёнам, третьи, как бравые унтер-офицеры, резво маршировали со мной в постель, не интересуясь ни в малейшей степени моими желаниями и чувствами. Для кого из них я должна была кусать свои и его губы, рождаться и страдать заново?

Размазать по лицу губную помаду, тушь, тени — это не секс, это просто мазня. А мазню все женщины ненавидят, можете поинтересоваться для своего интеллектуального развития. Для мужчин, в глазах которых я, как женщина, действительно что-то стоила, данная проблема не имела никакого значения.

— Согласен. А в то время вы часто испытывали оргазм?

— Когда как. Я получила достойное образование: я научилась быть матрацем из мочалки и подушкой изо льда. Умный поймёт, дураку достаточно пары вздохов.

Дураки в постели, к сожалению, не редкость. С ними это н у, как полет на метле — быстро, шумно и бестолково. Это, как больной с аномальной простудой, чихает и кашляет, соплями изойдется, а других заразить не может. Они прекрасно понимали, что когда сопели, пыхтели, стонали надо мной, подо мной, сзади меня, впереди меня, что всё это было в долг. Наступало время, и сил и средств для меня у них становилось все меньше и меньше, и возникал закономерный финал. Они делали умное лицо и покидали меня, я давала понять, что не понимаю, почему. После этого они, естественно, меня считали обыкновенной блядью. А в настоящее время я была бы самой настоящей и думаю довольно известной светской львицей.

— Но были избранные?

— Нужно знать, кого выбирать и когда выбирать. Надеюсь, что пройдет сто, двести, триста лет, и каждая женщина или девушка будет решать этот вопрос несколько иным способом.

— Ну, а что решили вы?

— У него было умное лицо, красивый череп, в котором ничего не было.

— Ну а вы?

— Он был хорош от подбородка до…, а ноги… он, видимо, с самого раннего детства ездил на беременной лошади, а руками в это время ковырялся в носу или в ухе, а глазами постоянно следил за ласточками, летающими низко над землей в приближении грозы. Вот таким я его и встретила. Не знаю почему, но только с этим человеком она постоянно хрюкала, как свинья, и мне приходилось, сжав зубы, дышать и стонать как можно чаще, чтобы заглушить эти звуки. Мне приходилось заставлять кровать скрипеть как можно громче, а она все хрюкала и хрюкала, не умолкая ни на минуту, делая мое состояние совершенно невыносимым.

— Извините, как врач спрошу, а вы пробовали…

— Я всё пробовала. Я даже вам сейчас, дожив до таких лет, не могу рассказать, к каким ухищрениям мне проходилось прибегать, выслушивать и исполнять многочисленные советы подруг.

— Зачем держались за него?

— Тогда мне было без разницы за кого держаться. Это только вначале кажется, что люди — это мебель, которую по собственному желанию можно легко переставлять с места на место. Люди — это горы. Жизнь их или разрушает, или не трогает совсем. В таком случае они остаются никому не нужными и не интересными. И никто их не стремится покорить. В жизни каждой женщины много кричащих, скулящих, воющих, хлопающих крыльями и кукарекающих. Он не мог меня бросить, потому что он меня никогда не имел, он не мог меня от пустить, потому что я никогда не была у него в руках, он не мог меня запутать, ибо никогда не входил в мои планы. Вот только почему она хрюкала именно с ним, не могу понять до сих пор.

Любовь не должна ни визжать, ни хрюкать.

— Я слушаю вас внимательно, поверьте, я слушаю вас с большим наслаждением, но не могу понять, для чего Господь, в таком случае, создал мужчин?

— Для того, чтобы их было много, но в любом курятнике петух должен быть всегда один. Так я видела мир и, в конце концов, после недолгих раздумий, четко проанализировав ситуацию, я решила выйти замуж.

— За кого?

— За мужчину, естественно. Я нашла его довольно быстро. Всегда кто-нибудь вертелся под каблуками. Из этой особо выделенной категории я никого не пускала в свою постель. Я сделала всё, как в то время считала нужным. Жених предложил свои финансы, положение в обществе и, в придачу, совершенно дикую пунктуальность, занудство и монотонность. Со стороны невесты были предложены скромность, стыдливость, послушание и, естественно, невинность. Я решила, что у меня всё получилось. Он, со своей стороны, возгордился и возликовал. Он радовался тому, что ему попало в постель, и не задумывался о том, что его ожидает в жизни. Зато, я знала все очень хорошо. Похабные мозги пустыми не бывают.

— Извините, но я хотел спросить? Вы упомянули про невинность…

— Вы, дорогой мой доктор, сами поставили мне диагноз: болезнь Паркинсона, но отсутствием ума я не страдаю. Нельзя судить об интеллекте женщины по её амбулаторной карте. О мужчине — можно! Тогда я была молодой, здоровой и ещё умнее, чем вы можете себе представить. Этот вопрос я четко продумала и сделала, что надо и как надо. На эту тему вопросов больше не задавать,