об обратном?
Она приблизилась.
— Мое чутье говорит о том, что ты Киллиан. Но ты другой.
— Что еще ты чувствуешь?
— Я не чувствую. Эмоциональный запах. Твой. Его почти нет!
— Мы давно не виделись, правда?
Я отстранился и отошел к окну. В последний раз с Даной мы виделись в 1875 году, и я не могу сказать, что это была приятная встреча для меня. Хотя она, наверное, получила свое удовольствие. Развлеклась, как всегда.
— Слишком давно. Ты мне не рад?
— А должен быть рад?
Ее лицо вновь озарила улыбка, на этот раз злая. Она поправила волосы и крутанулась вокруг своей оси.
— Правда, красиво?
— Не думал, что ты решишь выкраситься в столь яркий цвет, чтобы привлечь к себе дополнительное внимание, ведь ты и так всегда на виду.
— Фи, Киллиан, какой ты злой.
— Не поверишь, дорогая, но ты третья за этот день, кто мне говорит подобное, — я усмехнулся. Дана помрачнела. — Зачем ты пришла?
— Ты больше не любишь меня, Киллиан?
Опять двадцать пять. Мне захотелось рассмеяться, но это было бы настолько неуместным, что пришлось сдержаться. Жалобный тон и роскошная внешность Евы Сержери никак не хотели мириться друг с другом, и у меня возник определенный диссонанс. Дана опустилась на подлокотник, умудрилась положить ногу на ногу, а одну руку — на спинку кресла для поддержания равновесия. Она всегда показывала чудеса акробатики. Я почувствовал, как напряжение сходит на «нет». Мне было смешно. Естественная защитная реакция весьма нагруженной психики.
— Ты пришла ко мне спустя сто пятьдесят лет спросить, люблю ли я тебя?
— Что для таких существ как мы какие-то несчастные сто пятьдесят лет? — ответила она вопросом на вопрос, наклонив голову на бок и улыбаясь.
— Ты ведь почувствовала изменения. Можешь развить свою мысль.
Она нахмурилась, не сразу сообразив, о каких изменениях идет речь. Даже поднялась с места и обошла вокруг меня, делая вид, что прислушивается и принюхивается. Наклонилась ко мне (меня накрыло волной ее духов), улыбаясь и изучая. Она получала от этой игры колоссальное удовольствие. Кто я такой, чтобы мешать? Я стоял неподвижно, позволяя ей делать все, что хочет. Но она избегала прикосновений, концентрируясь на натяжении пространства и запахах.
— Да, раньше от тебя не несло таким количеством дам. — Едко уведомила она меня, остановившись напротив моего лица. — Это прерогатива Винсента, но никак не твоя.
— Сегодня мой день. — Вернее, не мой, но неважно.
— А ты изменился.
— В какую сторону?
Она сделала вид, что думает, положив тонкие пальцы на чуть тронутые блеском губы. Роскошная красная шевелюра блестела в свете лампы, украшение на шее слишком явно привлекало внимание к зоне декольте.
— Мне нравится, — сделала вывод она, не ответив на вопрос. — Так даже интереснее. И то, как ты выглядишь, и то, как ты говоришь, и то, как ты пахнешь. Ты научился скрывать эмоциональный запах. Может, ты снова охотишься?
— Иногда.
— Глядя на тебя я бы сказала, что ты помолодел. Смешно же.
— Глядя на тебя, скажу, что ты похорошела. Хотя лично мне красный кажется последней каплей в роковом образе Евы Сержери, — я слегка наклонился к ней. — Какую цель ты преследовала, явившись сюда? В очередной раз просто поразвлечься, или свобода тебя утомила, и ты явилась ко мне с просьбой принять обратно в Орден?
Она сделала несколько шагов назад, изящно обогнула стол, кресло прошлась по комнате, изредка бросая на меня неоднозначные взгляды.
— Вернуться в Орден? Думаешь, это то, чего я хочу?
— Не могу судить о твоих желаниях, но думаю, это то, что действительно тебе нужно.
— Но не ты.
— Уж точно не я, Дана.
— Я понимаю. Ты занят. И мне кажется, я даже знаю имена каждой из них, — она придала своему лицу выражение крайней скорби. — Возможно, мне стоит заехать как-нибудь в другой раз?
Ночь медленно, но неотвратимо опускалась на город, скрывая его улочки. Надежда поработать улетучилась окончательно. В принципе, это время можно использовать, чтобы вернуться к особняку Кеппелов и проверить свои догадки относительно местонахождения Аримана, но я не хотел даже думать о том, что случится, если я случайно разбужу Великого. Когда Авиэль вытащил его из парижских катакомб, Ариман чуть не разнес половину Парижа. Треверберг, и без того подкошенный деятельностью Незнакомцев, подобного взрыва просто не выдержит.
— Ты как никогда проницательна, душа моя.
— Я тоже изменилась. И я прекрасно выгляжу, ведь так?
— Я бы сказал «самая красивая женщина в двух мирах», но к чему повторяться? Где ты остановилась?
Она поморщилась.
— В отеле. Но там весело. Такие милые швейцары и очаровательные горничные.
— Отвезти тебя?
— Какой ты милый.
В автомобиле Дана рассказывала о своей жизни топ-модели, о муже, который был чрезвычайно мил, хоть и смертный, о том, какая скука в двадцать первом веке, что за женщин перестали сражаться, и подарки обмельчали. Ну что ей делать с десятым автомобилем? Даже вампиры не додумываются, что настоящей женщине намного приятнее получить еду, чем сто пятый бриллиант. Хотя иногда они шевелили остатками мозгов и находили древние украшения, которые Дана любила. Я молча слушал ее болтовню, следя за дорогой. Ехать было недалеко, но метель разыгралась не на шутку. Дана поправила манто. В салоне было тепло, но вид крупных снежных хлопьев вызывал озноб.
— Что у вас тут происходит? — наконец сосредоточенно спросила она.
— Незнакомки, Незнакомцы, их жертвы и пропавшие трупы. Все как всегда.
— Развлекаетесь.
— Более чем, — кивнул я, притормаживая на светофоре.
— А тебя сюда каким ветром занесло?
Я усмехнулся, повернул голову, чтобы взглянуть на собеседницу, странно серьезную. Хотя не странно, а, скорее, непривычно.
— Каким и всегда. Начинал как наблюдатель, а теперь вот принимаю непосредственное участие. А тебе какой интерес?
— Может, хочу помочь.
Светофор сменил гнев на милость, и мы тронулись с места.
— Тебе скучно, и ты скучаешь по сумасшедшим заданиям Магистра.
Она опустила голову, не ответив. Как бы там ни было, она действительно скучала. Дана получила свободу, которой пользовалась от души, но она оставалась прирожденным охотником. А на свободе так просто не поохотиться, тем более, сейчас. Мне кажется, никто не удивится, если в обозримом будущем она вернется в Орден, использовав для этого Винсента или меня, или направившись к самому Авиэлю, да чем черт не шутит — и к Ариману. Мы были бы рады такому повороту. Сейчас в Ордене не хватало существ подобной пробивной силы. А тандема лучше, чем Дана и Винсент, так и не сложилось.
Винсент
28 декабря
Треверберг
— Какое выбрать — лиловое или салатовое?
Мина вертелась перед
